Увереннее, Руби! Я бросаю вызов её взгляду – столь же огненно-янтарному по цвету, сколь ледяному по сути, гордо приподнимаю подбородок и почти приказным тоном говорю:
– Противоядие, мама. Мне нужно избавиться от той заразы, что дал мне Лестрейл.
Он задумчиво хмыкает и устремляет взгляд за стекло.
– Отравить мою дочь моим же ядом… маленький мстительный подонок, – фыркает она. – Как будто мало горестей он принёс нашей семье. Вышел сухим из воды и заставил нас отдуваться.
Она разворачивается и направляется в сторону рабочей зоны Веспулы. Я следую за ней, отмечая, что осанка её всё так же аристократична.
– Он использовал меня и мою жажду исследовать и изобретать, – продолжает она совершенно ровным тоном, в котором лишь тот, кто знает её достаточно хорошо, почувствует драконью ярость. – Обещал защиту и покровительство мне и моим детям. Что в итоге? У нас нет ни дома, ни титула, Эйван на границе рискует жизнью каждый день, я прислуживаю какой-то чудачке, а ты снова вернёшься в постель к мерзавцу, из-за которого так пострадала твоя репутация!
– На границе всё не так страшно, – пытаюсь успокоить я. – Я провела там достаточно времени, чтобы понимать: дракон подобный Эйвану продержится там с лёгкостью, а может, ещё и завоюет себе наград и славы.
Аделаида останавливается и резко разворачивается. Её глаза искрятся от внутреннего пламени.
– Я желала своему мальчику другой судьбы! – восклицает она.
Устало улыбаюсь в ответ.
– А мне? Какой судьбы ты желала мне?
Мать раздражённо поджимает губы и подходит к рабочему столу. Достав из шкафчиков какие-то травы, она начинает стремительно замешивать что-то в ступке – мне остаётся лишь любоваться точными отработанными движениями.
– Бернард желал наследника, – говорит она отрывисто и быстро, не отвлекаясь от работы. – Мальчика, конечно. В Ристайле девочка могла стать наследницей лишь в исключительном случае. Я могла заставить дитя родиться с помощью алхимии, но я не могла управляет его полом – это лежит на мужчине, так говорит наука! Но что ему было до науки? Когда родилась ты, он рвал и метал, срывался на мне, говоря, что я негодная жена, раз не могу подарить ему сына!
Она с яростью швыряет пучок трав в ступку. Я молча слушаю её исповедь.
– И я воспроизвела зелье снова. Понимала, что шанс остался последний – третьего приёма зелья Бернард бы не выдержал. Я подарила ему сына, как он хотел, но…