Слетать на кухню, проверить, что творится там, я не успела. По дому пронесся истошный вопль:
– Едут!
Слуги перестали изображать бурную деятельность и кинулись к окнам.
– Это еще что такое! А ну, построились! – рявкнул импозантный мужчина в темно-сером фраке, которого я сразу окрестила распорядителем.
По его команде официанты неохотно, но послушно отошли от окон и выстроились в столовой вдоль стены в ровную шеренгу.
Служанок разогнала экономка, раздав всем задания: кому-то приказала идти вниз и принимать одежду у гостей, других услала проверить комнаты для отдыха. На подоконнике освободилось свободное местечко для одного любопытного приведения.
За окном все еще была зима. Правда, под крышей с южной стороны начали расти сосульки, обещая скорый приход весны и тепла. Но сегодня с погодой не повезло. Небо стояло серое, скрытое толстым слоем туч, хоть бы снег пошел, и то стало бы не так депрессивно.
Но пасмурная погода занимала меня в последнюю очередь. На подъездной аллее, старательно расчищенной от тающего снега, выстроилась длинная вереница экипажей. Первая карета как раз остановилась напротив крыльца. Подскочивший лакей распахнул дверцу и на расстеленную ковровую дорожку степенно вышел маркиз Фортаго. Он протянул руку, и из темного нутра кареты робко показалась тонкая женская ручка. Следом, слегка неуклюже, путаясь в пышной белой юбке, выбралась девушка в светлом меховом манто. Пара поднялась на крыльцо, а место первой кареты уже заняла следующая. На дорожку выходили все новые нарядно одетые гости, но я перенеслась в холл, где в широко открытые двери как раз входили молодожены.
Нэйтен небрежно скинул пальто в руки лакея и сам помог спутнице снять короткое манто. Хозяин дома, как обычно, был в черном костюме, разве что сменил черную рубашку на белую и повязал белый атласный шейный платок. Девушка – его полная противоположность. Светло-кремовое платье с пышной юбкой и жестким корсетом делало стройную фигурку еще тоньше и воздушнее. Светлые льняные, почти белые волосы, уложены в тяжелый узел на затылке, а по бокам хорошенького личика вились туго накрученные локоны. Наряд дополнял бриллиантовый гарнитур: изящная диадема, длинные серьги и колье, стекающее мерцающей каплей в ложбинку между грудей. Если король говорил про нее, то у него хороший вкус. Девушка действительно была очень красива: нежный овал лица с еще по-детски округлыми щечками, точеный носик, пухлые губки, которые поэты любят сравнивать с лепестком розы и огромные серые глаза под густыми черными ресницами, полные растерянности и страха.