Прошёл я на пару метров вдоль
обочины, снова деталь на дорогу бросил. Нормально она упала, как ни
в чём не бывало, а у меня всё то же самое — ступить не могу.
Выдохнул я, нервишки успокаивая, потряс руками, будто стряхивая
воду. Захотелось крекеров любимых, рыбок этих солёных, в рот
бросить да пожевать, а нету. Зараза. Даже карманы проверил на
всякий случай — пусто.
И тут вдруг слева, где-то издалека,
пошёл странный гул. Низкий, тяжёлый, будто кто-то огромную бочку
катит по асфальту. Гул этот нарастал всё сильнее, и я почувствовал,
как земля под ногами мелко задрожала. С перепугу я обратно в кусты
заскочил, плюхнулся на пузо, ветками лицо оцарапал. Лежу, травой и
землёй дышу, Господа Бога, всех святых и заступников вспоминаю.
Умом понимаю, что бежать — значит в аномалию влететь или
какому-нибудь монстру на ужин попасть, а организм, паскуда, прямо
орёт: «Беги, мол, дурак, беги отсюда подальше! Сдохнешь же ни за
хрен собачий!»
Гул стал совсем уж громкий,
оглушающий, и покатилось вдруг по дороге что-то. Видеть не видел,
хоть на дорогу и пялился, но слышал прекрасно. По асфальту, по
улице этой, Ломоносова, кажется — я этих названий никогда не
запоминаю, — покатилось что-то. Тяжёлое, массивное, будто шар
огромный. Прокатилось оно мимо меня, и, клянусь, я почувствовал,
как воздух дрогнул. Вроде бы даже скорость оно сбросило, почти
остановилось, а потом покатилось дальше, свернуло на улицу Еремеева
и укатилось. Гул постепенно стих, оставив только звон в ушах и
сердце, которое колотилось, как бешеное.
Лежу я, значит, на травке, носом в
землю уткнувшись, смотрю на асфальт, а у меня мурашки размером с
доброго таракана по спине бегают, и волосы дыбом по всему телу. Как
вот теперь на дорогу эту выходить? А если эта штука обратно
покатится? Или, хуже того, она там затаилась за углом и ждёт, пока
я высунусь? От этой мысли аж зубы заныли, как от
холодного.
Подышал я немного, руками лицо
протёр, траву с щёк стряхнул. Встал на негнущихся ногах, как робот
ржавый, и к дороге сунулся. Хоть плачь, а выходить-то надо из
симуляции этой. Не жить же мне здесь теперь, среди аномалий и
невидимых катящихся хреновин. Бросил я детальку на дорогу — и
ничего. Нормально пошла, звякнула об асфальт и лежит. Я ногу занёс
— интуиция молчит, не вопит. Нормально всё вроде. Выдохнул,
перекрестился мысленно и ступил на дорогу. Шаг, ещё один шаг.
Детальку кидаю, подбирать не забываю, снова кидаю. Сам не помню,
как я эту чёртову дорогу перешёл. Пот с меня градом льёт, руки
трясутся, как после тяжестей. Я в ворота зашёл кое-как, шмыгнул к
зданию НИИ, забежал внутрь и по стеночке сполз, прямо на холодный
пол. Колени подгибались.