— Вели помиловать нас, Ваше Сиятельство Данила Степанович. И мы
будем тебе служить.
Ого, какой прыткий дед. Даже Айра не сдержалась и зафыркала в
стороне, чуть не сплёвывая от презрения. Перебежчиков у ликанов
презирают. Да и где их любят?
— Неужели? — говорю безразлично. — И с чего это я вас должен к
себе на службу брать? Вы — люди другого дворянина и ему давали
присягу.
Дед не смутился и заявил:
— Потому что мы тебе пригодимся, Данила Степанович. Мы — расчёт
что надо. Один из лучших в княжеском роду Паскевичей. Стреляем с
полуслова, работаем чётко. Знаем своё дело. Никакой
самодеятельности, никаких дёрганий. Пойдём к тебе по-честному — без
двойного дна, без кулака за спиной.
В этот момент сбоку дёргается один из его расчёта — молодой,
лицо пылает, кулаки сжаты, явно из тех, кто сначала орёт, потом
думает:
— Ты чего мелешь, Трактор?! Против князя пойдём, что ли?! Нас же
за это…!
Старик — Трактор, выходит — разворачивает к нему голову с
медленной угрозой, как дуло зенитки. В голосе — хрип, будто через
песок:
— Дурак ты, Вась. Князь — преступник. Он приказал стрелять по
герою России. По царскому паладину. Ты хочешь сказать, что это —
правильно?
— Это я-то паладин? — спрашиваю я с ленивой усмешкой, чуть
приподнимая бровь. Впервые меня так называют, да и удивительно, от
кого дождался комплимента! От гвардии Паскевича!
— А кто ж ещё? — не моргнув, замечает Трактор. — Ты — телепат,
Твоё Сиятельство. С астральной нечистью борешься. И ещё с ханьцами
— а рисоеды, извини, тоже нечисть, какая есть. Значит, паладин.
Может, и не по сану, но по сути.
Умеет старик подлизать.
Усмехаюсь, чуть склонив голову:
— Представься.
— Сион Тракторов. Кличка Трактор. Старший сержант. Командир
расчёта вот этой машинки, — кивок в сторону «Смерча». — Мы работаем
давно, в связке. Хороший мы расчёт. Так что, если меня пощадишь, то
и ребят моих пожалей. Даже осла Ваську.
— Эй, сам осёл! — возмутился молодой.
— Значит, ко мне просишься? — хмыкаю.
— Так точно.
— Но ведь ты предаёшь своего князя. Пусть даже преступника, но
всё-таки — своего.
Старик вздыхает:
— Предаю, правда твоя, Данила Степанович… А куда деваться?
Парней жалко — отправил князь их к этим зверям-вульфонгам, а они
уже нас и прирезать готовы были, стоило нам тебя накрыть огнём. Так
что не появись ты, наши союзнички нас уже бы в утиль пустили. Князь
явно свихнулся, об этом давно слухи ходят. Так что предаю,
верно.