Где-то в глубине души во мне проснулось чувство злорадства. Потому что Ярославу Георгиевичу будет сложно работать с Надеждой. Но я подавила это чувство в зародыше. Хороший секретарь должен быть выше личных обид.
- А как же Илья Дмитриевич? - спрашиваю у Надежды, вспомнив о ее шефе.
Ведь получается, пока я здесь с Надей, ее шеф один? Или, может, ему прислали временную замену?
Но Надя на мой вопрос только рукой машет.
- Не парься за него. Илюша у меня выдрессирован и сам никогда не пропадет, - говорит самодовольно Надежда.
Весь ее вид кричит о том, что она считает самостоятельность босса полностью своей заслугой. Ну, может, ее шефу так удобнее? Самому все делать. Ярослав Георгиевич тоже мне сразу не все доверял, а о важных делах и мечтать не могла. Но я очень быстро завоевала его доверие, и уверена, так же произойдет и с Ильей Дмитриевичем.
Рабочий день быстро заканчивается и Надежда начинает собираться идти домой. Я ее останавливаю.
- Рабочий день секретаря заканчивается тогда же, когда и у его шефа, - говорю ей, будто заповедь прочитала.
Оно само так получилось, честно. Но вот Надежда смотрит на меня сейчас как на идиотку. Хоть бери и слово "Аминь" добавляй для полноты образа. Все равно уже ниже некуда падать в ее глазах.
- Кто сказал? - спрашивает девушка с вызовом.
- Ты можешь понадобиться Ярославу Георгиевичу, - говорю.
- Даже так? - уточняет, сменив тон на игривый.
Я чувствую испанский стыд, когда Надежда открывает зеркальце, достает помаду и начинает поправлять макияж. Вот почему делает глупость она, а чувствую неловкость я? И так сегодня целый день.
- Полина, - вдруг раздается голос босса в селекторе и замолкает. - На сегодня вы свободны. Надя, зайдите ко мне.
Наденька победно улыбается, чмокает губами и с грацией кошки идет к Ярославу Георгиевичу.
Я провожаю ее взглядом, а потом сбрасываю с себя оцепенение, иду одеваться. Подхватив с собой коробку со своими уже собранными вещами, выхожу из офиса. Спускаюсь на один этаж. Где кабинет Гаймана, знаю, но когда я пришла, оказывается, что дверь уже закрыта. Поэтому мне ничего не остается, как оставить свои вещи у охраны и поехать домой заедать горе тортиком, купленным по дороге. Сёму я решаю забрать с собой. Мне совесть не позволила оставить его одного в тесной коробке в незнакомом месте на всю ночь.