Взглянув в последний раз на него, выхожу из кабинета. Здесь уже во всю расходилась Надежда. Она где-то раздобыла коробку и избавляется от моих вещей.
- Не трогай Сему! - кричу, увидев, как она собралась выбросить мой горшок с цветком в коробку.
Сёма - нежный и ранимый цветок. Я вырастила его из маленького росточка, и не позволю никому с ним так обращаться!
- Кого? - переспрашивает с удивлением Надежда.
Девушка смотрит на цветок в своих руках. Я смущаюсь от своего выпада. Это, наверное, глупо - так называть цветок, да и вообще давать цветку человеческое имя, более того - мужское. Но это единственное существо во всем офисе, которое может выслушать меня. За два с половиной года работы я так и не обзавелась подругами, с которыми бы смогла делиться секретами. Поэтому Сема мне как родной.
- Мой цветок, - говорю, подойдя к Надежде и забрав из ее рук горшок.
Надежда и до этого относилась ко мне с какой-то долей пренебрежения. Теперь же в ее взгляде точно поселилась еще и брезгливость. Я смотрю на девушку снизу вверх и молчу.
"Так, Аполлинария, соберись! Ты должна сделать вид, что ничего плохого не произошло", - даю себе установку.
Именно поэтому натягиваю на губы доброжелательную улыбку и начинаю показывать Надежде как все устроено, где расписание Ярослава Георгиевича, как его заполнять. Показываю, где лежат документы, которые могут понадобиться шефу в ближайшее время, какой он пьет кофе, куда же без этого.
К концу рабочего дня чувствую себя безумно уставшей. Не столько от Надежды, сколько просто от своего голоса. Мне кажется, я использовала весь свой запас слов на месяц вперед. Оказывается, это сложно - передавать дела. Хочется рассказать сразу все, а информации очень много! Я перескакиваю с одного на другое, чтобы рассказать в кратчайшие сроки как можно больше и подготовить достойную замену себе.
Я спросила у Надежды, почему она не записывает все, что говорю, но она лишь отмахнулась от меня и сказала, что у нее идеальная память и она уже все запомнила. И это говорит мне человек, который трижды переспросил, сколько сахара бросать в кофе шефу, а он пьет кофе вообще без сахара.
Что я могу на это сказать? Только покрутить пальцем у виска... Я хотела сказать, порадоваться за человека с такой хорошей памятью. И пожалеть Ярослава Георгиевича.