Я постучал, и когда изнутри донесся неприветливый рык, потянул
ручку.
Мастер поднял голову от бумаг, холодно и неприветливо смерил
меня взглядом.
— Ага. Снова ты, — сухо произнёс он, отложив в сторону кисточку,
которой секунду назад выводил на листе иероглифы. — Опять принес
какие-то интересные бумаги?
Мастер Линь с порога попытался создать ощущение, будто любое моё
появление — проблема. Я не стал оправдываться.
— Я помню, что господин Свен Дэй говорил по поводу моих
изобретений, и я старался, чтобы очередные опыты были направлены не
на усиление практиков, а совершенно на другое. В общем, последние
три дня я занимался новыми алхимическими гранатами…
— Я знаю, — перебил Линь. — Мне уже все уши прожужжали о твоих
взрывах. Не думал согласовать это с сектой?
Старик будто специально пытался вывести меня из себя. Я медленно
перевел дыхание, пережидая вспышку раздражения, и продолжил:
— Так вот. Я специально выбрал место подальше от секты, и не
думал, что это обеспокоит вас или принесет какие-то неудобства.
— Но принесло.
— Мастер Линь…
— И обеспокоило.
Я снова вздохнул. Мастер смотрел на меня, ожидая следующих слов.
Думаю, старик еще не исчерпал лимит поддевок, подколов и прочего в
мой адрес. В прошлой жизни и я таким был — поссорившись с
человеком, я не мог общаться с ним нормально, чтобы не ввернуть в
разговор какую-нибудь едкость, сливая негатив. Видимо, Линь тоже
был из стариков, которые позволяли себе небольшую слабость в виде
старческого брюзжания.
— Мы можем вернуться к тому, с чего начинали наше общение?
— К чему это? — Напоказ удивился старик. — А ты сможешь вернуть
потерянное уважение к старшим? Я помню, как ты, Бронсон, стоял на
коленях, умоляя сделать все, чтобы спасти твою мать. Я помню, как
вытаскивал тебя из тюрьмы, откуда ты ни за что бы не выбрался сам!
— Мастер Линь накручивал себя, повышая голос, а теперь и вовсе
взревел, и Ци в помещении колыхнулась, а краски поблекли. — ПОМНЮ,
КАК НАЗВАЛ ТЕБЯ ВНУКОМ! Я прикрывал тебя от тех в секте, кто был
уверен, что ты опасен, и хотел твоей смерти! И что я получил?
Высокомерие! Отказ в выполнении приказов! И самое неприятное —
замаскированную угрозу от его высочества принца!
Если Линь рассчитывал распекать меня, взращивая во мне чувство
вины, то он ошибся. Помощь в спасении матери и вызволении меня из
тюрьмы — это просто следствие взрыва бомбы с пепельной лихорадкой,
которую, как мне подсказала память Ян Стапа, взорвали в школе люди
секты. Так что этой помощью он просто закрыл долг передо мной и
моей матерью.