Я не стал добавлять, что режут их как раз потому, что секта
облажалась. И режут не только их, но и тех, кто режет их.
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь, — вдруг сказал Линь. —
Наверное, ты считаешь, что всё началось с нашей секты, и теперь мы
просто пожинаем плоды. И так нам и надо, всё в таком духе.
Верно?
— В общих чертах, — кивнул я.
— Хорошо. Я понимаю, что ты здесь без году неделя, и не успел
срастись с сектой, обрести духовное единство с собратьями, но я
тебе опишу, как видел бы ситуацию на твоем… нет, не на твоем месте,
а на месте обычного практика. Можно?
— Будьте добры.
— На месте обычного практика, даже если бы я думал, что секта
заварила эту кашу, я бы встал под ее знамена. Потому что даже если
командиры ошиблись и поступили неправильно, даже если вдруг
началась война по нашей вине, можно быть недовольным начальством,
можно проклинать их, но я бы пошел воевать даже с проклятиями, и в
любом случае не стал бы раскачивать лодку. Потому что прошлого не
изменишь, не отыграешь, и не исправишь ошибки, как бы ни хотелось.
А настоящее таково, что в случае проигрыша секту попросту
уничтожат, и мирных горожан Циншуя будут сжигать на улицах, потому
что у каждого третьего обнаружатся родственники в секте Тьмы. Они
выкорчуют любое упоминание о секте, вывезут нашу библиотеку,
вывезут архивы и книги Мэй Лань и разделят город надвое
какой-нибудь стеной. Они уничтожат всю нашу культуру, вымарают
упоминание о секте Тьмы из истории и будут наказывать любого в
Вейдаде за одно только упоминание о ней. И я тоже выхожу в патрули
для того, чтобы это не произошло. Да, начальство могло обосраться.
Но секта — это не одно лишь начальство. Я бился бы за то, чтобы
наша культура продолжала существовать.
— Доходчиво, — кивнул я. Все-таки я не думал о ситуации с такого
ракурса.
— Вот это меня и задевает, — добавил старик. — Твое отношение —
отношение простого наемника, за исключением моральных нюансов. Если
секта начнет проигрывать, ты уйдешь из города и заберешь с собой
семью. Я надеялся, что за год ты приживешься к секте, прикипишь к
ней душой. Я надеялся, что твоя сила станет силой секты! Но у нас
не было этого года, вдобавок случилась эта глупая война. Сейчас мы,
как и ты, хотим разрешения этой истории, чтобы больше не было
смертей. Я, Свен Дэй, наставник Зуго и леди Цин, мастер Цзян,
Сталевар и Мэй Лань, мы все хотим мира. Сейчас не нужно кричать,
кто начал, сыпать проклятиями и показывать пальцами. Сейчас нужно
это закончить. Когда к тебе в дом забегает младший брат с разбитым
лицом и плачет, говоря, что он плохо поступил, и у него большие
проблемы, ты вряд ли скажешь ему «Ты сам заварил эту кашу, сам
виноват, и даже если тебя зарежут, я и пальцем не пошевелю». Ты
можешь надрать ему уши, ты можешь быть не согласен с его
поступками, но ты либо поднимаешься с дивана и помогаешь разрешить
ситуацию, либо из тебя очень плохой брат. Хуже всего, если ты
уезжаешь из города, чтобы и тебе за брата не досталось, меняешь
фамилию, открещиваешься от родства и пишешь ему ехидные письма,
мол, «так тебе и надо, ты сам виноват, теперь огребай».