Чем мне нравились Дикие земли — здесь было очень много Ци. Не
столько, сколько на острове после того, как там благодаря Самиру
выросло в три раза больше духовных трав, но и не сильно меньше. На
месте секты Тьмы, я бы от комнаты с алтарем выдолбил еще пару пещер
и гонял туда практиков на суточные медитации, но секта, похоже, не
была в этом заинтересована.
Первое мое перемещение по направлению к Фейляню вышло…
обыденным. Я кинул камушек вниз, телепортировался к нему и затем —
прыгнул в направлении печати и оказался посреди пустой долины.
Повсюду зияли глубокие трещины и воронки, земля была взрыта
когтями, всюду отпечатки лап. Воздух был пропитан остатками тяжелой
духовной энергии, густой и неприятной, словно застоявшаяся вода.
Похоже, так ощущается Ци от сотен смертей.
Второй прыжок оказался гораздо менее удачным. Я материализовался
буквально в нескольких шагах от духовного зверя — льва, который
размерами мог поспорить с грузовиком. Огромная голова с густой
гривой и острыми клыками отшатнулась от неожиданности, но уже через
мгновение зверь взревел и попытался прихлопнуть меня лапой.
Пришлось срочно уходить в новый телепорт, не желая испытывать
судьбу.
Только после третьего прыжка я наконец достиг границы между
Дикими землями и человеческими территориями. Более того —
перескочил эту границу.
За моей спиной, метрах в двухстах возвышалась исполинская стена
из потемневшего от времени камня, уходящая вверх на сто пятьдесят
метров. Сложенная из каменных блоков, высотой с меня, она казалась
неприступной (возможно, ПОКА она такой и была). Наверху я видел
суетящихся людей. Кто-то шел по стене, кто-то нес коробки. Через
каждые двадцать метров стояли и смотрели в эту сторону часовые.
Над крепостью нависал подъемник: массивная металлическая
платформа, закрепленная на прочных цепях и тросах. Конструкция
мощная и способная с легкостью поднять на стену целый отряд бойцов
или тяжелый груз. В данный момент на платформу со стены загружали
большие деревянные ящики и бочки.
А еще в крепости было что-то странное. Когда я смотрел в ее
сторону, у меня возникал неприятный мандраж, и трусливенькое
ощущение, что нужно поскорее отсюда бежать. Как будто я крадусь на
цыпочках мимо медвежьей берлоги, а из оружия у меня при себе только
разряженная берданка. Похоже, именно там сидит на своем троне в
глубокой медитации Гуань-ди, бог войны. В пользу этой версии
выступило и кое-что другое: когда я присмотрелся, увидел далекие
потоки Ци, медленно текущие через стену и исчезающие в середине
крепости.