Такого резкого в выражениях человека на переговоры позвали
специально — если бы я выплатил деньги, Самира отпустили бы. Если
бы набросился на толстяка и попытался выбить информацию, то к нему
на помощь подошли бы пасущиеся неподалеку стражники, а я бы остался
должен куда больше. Практики посчитали, что в любом случае выиграли
бы.
Отменяю заклинание. Время вернулось в нормальный ритм. Я пришел
в себя, покачнулся, но устоял. На этот раз, благодаря усилениям и
рангам, даже голова не болела.
А вот толстяк в себя не пришел — обмяк, завалился на бок,
треснувшись головой о мостовую. Я осмотрелся. Навык анализа
ускоренно работал, определяя, кто из толпы может быть наблюдателем,
и есть ли они вообще здесь.
Навык подсветил пару человек, которые сейчас спокойным шагом шли
в противоположную сторону. Ни за что бы на них не подумал, но до
того, как рухнул толстяк, девушка-лоточница смотрела в мою сторону,
а благообразного вида старичок с тростью шагал к нам, но неспешно
развернулся и направился простым прогулочным шагом в
противоположную сторону. Может, забыл дома что-то, может — решил,
что все сейчас бросятся на помощь потерявшему сознание практику и
решил не попадать в толчею, но я решил, что стоит проверить
обоих.
И девушка, и старичок были максимально обычными людьми и обоим
я, растворившись в тенях, на ускорении подбросил медные монеты с
печатью.
Рассудив, что наблюдатели могут не уйти сразу, я наблюдал за
площадью еще минут семь, нашел еще трех человек, которые поспешили
прочь. Подкинул монеты и им. Наблюдал бы и дальше, только вот две
печати пересеклись в одной точке. Самые первые: дедушка и
лоточница.
Обрадовавшись совпадению, я переместился к ним.
Лоточница уже избавилась от лотка. Дедушка выглядел ровно так
же.
— Приветствую.
Снова та же схема. Применить заклинание кражи памяти вышло
усилием мысли, так что спустя минуту я просматривал воспоминания
девушки, а потом и старика. Не крушил воспоминания, как у толстяка,
и не копался в них: аккуратно нашел необходимое место, куда люди
должны были дойти (усадьба находилась в паре кварталов отсюда),
раздобыл воспоминания, кто в ней должен находиться. После —
устремился туда.
Дом выглядел совершенно обычным: двухэтажный, старый, с
облупившейся штукатуркой и покосившимися ставнями. Он ничем не
выделялся среди соседних зданий, и вряд ли я, даже проходя мимо,
мог предположить, что брат именно здесь.