— Что-то болит?
— Все тело, — бурчу тихо, на что Ваха фыркает.
Струя горячего дыхания опаляет мою шею, на которой выступают предательские мурашки. С каких пор я чувствую что-то кроме отвращения и злобы к этому мужчине?
“Может потому что вчера он тебе жизнь спас?” — ворчит внутренний голос.
Да, Ваха вчера спас меня… чтобы снова сделать больно. Ухватываюсь за эту мысль. Напрягаюсь всем телом, напоминая себе что он враг, и что мне нужно валить отсюда, если я хочу жить!
— Ну, раз огрызаешься, значит жива, — безэмоционально реагирует Ваха, и вдруг… нюхает мои волосы. — Бля, так вот что воняло всю ночь.
Мои глаза округляются и становятся больше чем пятикопеечные монеты. Беру одну прядь, действительно грязных волос, и принюхиваюсь… зря…
— Не так уж сильно воняет, — говорю с обидой, хотя понимаю, что от меня действительно несет грязью. Вчерашняя мойка снегом сильно не помогла, и слава богу.
Ваха загадочно молчит, ни говоря ни слова, а потом вдруг говорит то, чего я никак не ожидала:
— Пошли в душ.
Не дожидаясь моего ответа, откидывает одеяло, и подталкивает меня с дивана. Нехотя встаю, ощущая не такой холодный, но все же прохладный воздух в доме. Представляю насколько холодно в том подвале где стоит моя клетка и морщу нос.
“Моя” — звучит ужасно, но я реалистка, и понимаю, что после водных процедур мне одна дорога…
— Туда.
Ваха указывает на дверь, что находиться возле той, что ведет в подвал. Подхожу, неуверенно дергаю на себя, открывая вид на не большую ванную комнату. Помимо душевой, умывальника и туалета, вижу огромную стиральную машину, и корзину с бельем. Среди грязных вещей вижу свои джинсы. Резко останавливаюсь, когда понимаю, что Ваха закрыл дверь… за нами.
— Т-ты тоже?
— Что? Воняю? Не так сильно как ты, — покойно обижает меня Ваха, останавливаясь в шаге от меня и начинает стаскивать с себя футболку.
— Мне в туалет нужно, — говорю смущенно.
— Иди.
Разворачиваюсь на его слова, застыв с открытым ртом. Черт… упираюсь взглядом в накаченный торс, который я видела под футболкой. Даже волосы на груди меня не смущают, а вот черная дорожка, что уходит под резинку трусов, меня заставляет напрячься.
— Ты можешь выйти? — обнимаю себя за плечи, и взгляд отвожу. Давно мне не было так стыдно…
— Не могу.
Любимые мои, ваше молчание убивает. Буду благодарна комментариям и вашим мыслям о книге)))