− Марьяна… вы ее так назвали? – улыбаюсь, мне приятно. В груди заныло при имени ребенка, молоко пришло. Я пыталась накладывать повязку, но это ужасно больно, поэтому пока сцеживаю молоко. – Я могу для нее молоко… ну, если вы не против.
− Да вы нас просто спасете! – Роман Александрович, подходит ко мне и берет за руку, пожимает ее. – Тогда надо как−то это организовать. Может, я вам выделю отдельный кабинет, с холодильником, а когда соберете молоко, шофер отвезет его к нам домой.
Пожимаю плечами, сама не знаю, как все это устроить. Но переживания за маленькую девочку сводит с ума. Мне кажется, будто моя доченька нуждается в моем молоке. Я готова хоть сейчас мчаться, чтобы покормить ребенка.
− Я завтра утром соберу… пусть ваш шофер заедет.
− Спасибо, Лидия. Я вам хорошо заплачу…
− Не нужно. Я просто за малышку переживаю. Вы мне визитку дайте, на всякий случай, − тихо говорю, снова берясь за ручку.
− А может вы к нам кормилицей пойдете? – вдруг мужчина задает вопрос, но я мотаю головой. – Почему? Я очень хорошо заплачу.
− Да не в деньгах дело. Я привязываться к ребенку не хочу. Она мне мою девочку напоминает… Потом как от малышки оторваться?
− Ну да, я не подумал… извините. Ну тогда оформляйтесь на место бухгалтера.
Я иду в отдел кадров, а из головы не выходит, что маленькая девочка нуждается во мне. Может, стоит переступить через свои чувства и стать кормилицей. Ради моей девочки, которой уже не нужно молоко матери.
В тот день я сдала документы и поехала на ближайшее к дому кладбище, искать могилку дочери. Врач в роддоме убеждала, что тело малышки отдали отцу на второй день, когда я спала под действием успокоительных. Я была не в себе.
Может, так и лучше, не хоронила, не видела свою малютку. Душа рвется на части, стоит только подумать о ней.
Зашла в магазин игрушек и купила плюшевого зайчика. Представила, как дочка подросла бы и играла с ним. До кладбища шла с километр, истязая себя. Зачем я тогда поехала домой… Зачем ждала, пока муж посмотрит матч…
Возле ворот сидели старушки, продавали цветы, полевые или из своего сада. Были и венки, но я прошла мимо них, купила скромный букетик ромашек. Потом прошла прямиком в сторожку смотрителя кладбища. Он знает о всех захоронениях. Даже обязан записывать в своей огромной книге.
− Скажите, где могила младенца, девочки, которую похоронили три или четыре дня назад, − задаю вопрос пожилому мужчине. Надеюсь, детей не так часто хоронят. – Муж мой похоронил нашу дочь, новорожденную.