- Еще чего! – процедил Френсис и переступил порог.
Здесь действительно пахло парфюмом. А еще – дешевым вином. За столиками сидели мужчины разных возрастов и беседовали с дамами, профессию которых выдавали яркие открытые наряды и не менее кричащий макияж. На своем веку Френсис сталкивался с разными людьми, но с обитательницами борделя – впервые.
- Давай займем столик у окна, - подтолкнул его Эш. – Выпьем, перекусим.
- Не смей!
- Вообще-то я про человеческую еду, - оскорбился демон. – Давай же, Френни. Не стой, ты привлекаешь много внимания.
Френсис послушался, и они присели у окна. Отсюда было видно залитую яркими фонариками улицу. Многолюдно… И шумно: на импровизированной сцене надрывалась безголосая певичка. Наверное, и продавалась тоже. А к их столику уже спешила приятная рыжеволосая женщина. Не красавица – и что с того? Френ никогда не гнался за красотой. Самого Герберта-Альфреда все называли слишком привлекательным. Разве это что-то меняло? Разве несло в себе счастье? Ни любви, ни семьи. Только шелест страниц, демон и ночные кошмары. Вот его удел.
- Добрый вечер, - улыбнулась рыжеволосая. – Могу я составить вам компанию?
- Да, - ответил Эш. – Мой братец впервые в подобном заведении, представляете? Того и гляди, сбежит. Давайте выпьем вина? Я угощаю.
Угощает он… Откуда Эш берет деньги, Френсис не спрашивал. Да и вообще старался задавать демону как можно меньше вопросов. Иначе к его излюбленному кошмару прибавится еще с десяток.
- Что же, тогда вдвойне рады вас приветствовать, - улыбнулась женщина. – Надеюсь, вы вернетесь к нам вновь.
Френ очень в этом сомневался! Да и сейчас не пошел бы, если бы знал, куда Эш его приведет. Все эти истории о любви… Не важно, духовной или плотской… Они оставались для Френсиса выдумкой. Просто строчками на бумаге. Какое-то время он жил в этих строчках, а затем возвращался в реальный мир, и его сердце билось ровно, он ничего не испытывал. Не было в мире девушки, которая бы убедила его: любовь бывает. Не было и быть не могло. Разве возможна любовь между мужчиной и женщиной, если Френсис точно знал: даже самой святой любви матери к ее ребенку может не быть? Иначе они с Альфредом не оказались бы в приюте, а сейчас внутри не гудела бы звенящая пустота, которую заполняли только его книги. Ничего больше…