В моих мечтах близость должна произойти не так, а на шёлковых
простынях в миссионерской позе!
— Поздно, Валери. Мы закончим, — жаркое дыхание опалило шею, и
по коже пронеслись мурашки от накрывающего с головой
предвкушения.
Вопреки разуму, хотелось подчиниться, ощутить его внутри.
Отдаться целиком, без остатка.
— Валери?! — удивилась я сквозь заволакивающее разум марево
желания.
Да, это моё имя, но он назвал меня как-то по-иностранному. Меня
звали Валерия, Лера!
Мужчина сжал мои ноги, лишая возможности двигаться.
— У тебя помутнение рассудка, супруга? Ты приняла мою магию и
теперь должна принять меня. Срочно, немедленно. Расслабься.
Звякнула пряжка ремня на брюках, и я ощутила обжигающее
прикосновение твёрдой плоти к оголённому бедру.
Он собрался приходовать жену, лишь приспустив штаны?!
Нет, так не пойдёт, дорогой “супруг”! Это уже не сон, а какие-то
кошмарики.
Я зажмурилась и отчаянно попыталась проснуться, но ничего не
вышло. Я продолжала лежать, распластанная по столу под сильным
мужским телом, ощущая, как мою филейную часть поглаживала властная
ладонь. От чувственной ласки замирало сердце и таяли последние
преграды моей нравственности.
Я тихо застонала, прогнувшись в пояснице. Меня подхватили под
живот и крепче прижали к своим бёдрам. Но отчего-то медлили.
Почему не решается?..
— Ты не хотел бы сменить позу? — сорвалось с моих губ, хотя я
честно собиралась потребовать меня выпустить.
— Могу положить тебя на кровать.
— Переверни меня!
— Нет, с ума сошла?! — прижали меня теснее, и я ощутила, как
бешено в такт бьются наши сердца.
Очень хотелось поддаться и дать собой овладеть, но я обещала
себе после Паши, что больше не буду терпеть всё неприятное, что
делает со мной мужчина, даже если рискую его потерять…
— Пусти! — со всей решимостью выкрикнула я, и в один миг
оказалась усаженной перед мужчиной на столе, обращённой к нему
лицом.
Он шумно дышал, разместившись у меня меж бёдер, очень-очень
близко, и его потемневший от страсти взгляд прожигал насквозь мою
душу.
Меня била дрожь. Я глядела на его близкие строгие губы и всеми
силами держалась, чтобы не поцеловать их, испить сладко-горький
вкус горного вереска, наполнявший мою грудь.
Впившись пальцами до боли в край стола, я заставила себя
удержаться.
Яркими пятнами мерцали свечи на столе. Блюда с нетронутой едой
соблазняли ароматными запахами. Я давно не ела… Наверное, вечность.
И, поддавшись порыву, прошептала: