— Че случилось? — сразу напрягается он. — Ярослава?
— Колготки, — с трудом выговариваю я через рыдания. — Б-больно…
— Ну а какого хера ты шарилась непонятно где? — сквозь зубы цедит Лекс. — Какого хера ты вообще от меня сбегала? Я тебе, блядь, хоть что-то плохое сделал?
Я еще сильнее заливаюсь слезами, а он вдруг подходит ближе и обнимает меня.
— Девочка-беда, блин, — бормочет он и с грубоватой нежностью касается губами моего виска. — Хорош реветь.
— Я не реву, — огрызаюсь я куда-то в теплую, терпко пахнущую шею, и чувствую смешок Лекса.
— Ну да, блин. Слезами мне всю ванную затопила. Щас все решим, успокойся.
И сразу после этого он вдруг подхватывает меня под бедра и усаживает на стиральную машинку. А потом с деловитым видом берет бутылёк и льет из него мне на коленки. Жидкость вспенивается на ранках, и я за этим завороженно наблюдаю, а потом вскрикиваю от резкой короткой боли, когда Лекс без всякого предупреждения невозмутимо отдирает колготки от моих коленей, затем снимает их полностью и швыряет куда-то в угол.
— Ну и все, а ты боялась, — хмыкает он и вдруг осторожно дует на мои коленки. Сначала на одну, потом на другую. — Больно?
— Не очень, — честно признаюсь я, смущенная его неожиданной заботой. — Лекс…
— М?
— Спасибо.
Он выпрямляется и смотрит на меня с легкой ухмылкой.
— Спасибо в постель не положишь, Ярослава. Так что давай: раздевайся и дуй в душ.
Внутри все опять сжимается от страха.
Да что он за человек такой? С ним все время как на американских горках! То нежность, то грубость, то спокойствие, то ужас.
— Но ты же выйдешь из ванной, когда я буду раздеваться, да? — со слабой надеждой спрашиваю я.
— С чего бы? — вздергивает бровь Лекс.
— Но это как бы… по-джентльменски, — бормочу я, понимая, что несу полную чушь.
— Я похож на джентльмена? — ухмыляется он.
— Да!
— Не пизди, — резко отвечает Лекс. — И раздевайся уже.
— Я не буду раздеваться при тебе догола! Я не могу! — с отчаянием вскрикиваю я. — Понимаешь?
Но на него мои крики, кажется, не действуют. Лекс и бровью не ведет.
— Через минуту я тебя поставлю под душ, — спокойно информирует меня он. — А голой или в одежде — это уже тебе решать.
Я фыркаю. Ну да, конечно.
Это развод, он так не сделает.
Не сделает же?
Не…
— А-а-а-а! — воплю я, когда оказываюсь под струями воды. Она льется откуда-то сверху с бешеным напором, и все, что на мне надето, моментально промокает до нитки. Белый лифчик, тут же ставший прозрачным, юбка, облепившая бедра, трусы…