- Пока не гоним, раз с миром пришел.
Давай письмо, раз привез.
Идти к толпе опасно. Здесь у меня
есть пространство для маневра, а подойду, вмиг окружат. Не, так
дело не пойдет. Умнее надо.
- За гостеприимство спасибо. А с
письмом погоди, подьячий. Сыро. – Я бросил короткий взгляд на небо.
- Дождь капает, бумагу повредить может. Я за сохранность головой
отвечаю, сам понимаешь. Лучше под навес зайдем. Там и передам, в
сухости. – Постарался добродушно улыбнуться, не отводя взгляда от
толпы. Убрал руку от эфеса, который поглаживал, добавил. - К тому
же у казачков спросить стоит вначале, чего они так меня невзлюбили.
Я посыльный, а не бандит какой-то.
Мужчина буравил меня взглядом. Я
понимал, что он размышляет, как поступить, и мне это все больше не
нравилось. Ситуация неприятная, влез в нее не я, а прошлый хозяин
тела, но рулить-то мне.
Выходило по всему, что гость в моем
лице — нежданный и нежеланный.
В этот момент из стоящих за спиной
подьячего людей выдвинулся еще один боец. Запыхавшийся, видимо,
догонял и присоединился к толпе в последний момент. Уставился на
меня.
- Эти люди у меня жили… Хлеб со мной
делили… А ты их побил, московит. Негоже!
Ага, вот и проявил себя еще один мой
недоброжелатель. Более крепкий, приземистый, широкий в плечах.
Толпа вновь заворчала, но как-то уже
спокойнее.
- С кем жили они, мне неведомо было.
Но когда все ценное отдать требуют, да саблей угрожают, я в зубы
бью. - Улыбнулся я злобно. С такими только так говорить следовало.
– По-другому не приучен.
- Ах ты...
Горячая голова. Что, в драку
полезешь. Раз на раз я тебя в бараний рог скручу. Давай.
- Погоди, Федор. Тут дело неясно. -
Яков положил руку на плечо покрасневшему от злости. - Мы же не
разбойники, мы люди служилые. Зайдем, чего мокнуть-то. Поговорим.
Решим. Человек же пред нами стоит, по пути все молвит. Не бежит, не
кричит, саблю не выхватывает, не угрожает. Охолонись. Нас вон
сколько, а он один, стоит перед нами. Что мы, лиходеи какие, а?
Это была победа. Напряжение ситуации
спадало. Да, еще не все понятно, далеко не все, но, по крайней
мере, меня здесь и сейчас не окружат и не попытаются забить
палками. От толпы отбиться — дело непростое. Кровь лить не
хочется.
Тем временем Яков повернулся к
мужикам, простым работягам и громко проговорил.