Оба американца не заметили, как из номеров, появившись в дверях словно зомби, направлялся через холл к бару изрядно подвыпивший мужчина.
– Анджелин, – сказал он с кокетством, сонным взглядом обращаясь к барменше, едва открывая рот, – мне два по пятьдесят и все…
Он указывал, прищурившись, глазом на одну из стоявших позади девушки в баре бутылок коньяка, словно прицеливаясь.
– И все, Миша, хорош уже, и так всю ночь… – сказал рядом пришедший с ним его товарищ, который выглядел лишь слегка выпившим.
– Не, Дмитрич, еще по пятьдесят, во-во, – обрадовался Миша заполнявшейся рюмке. – А Дмитричу?!
Шутливо, но с осуждающим видом он бросил взгляд на Анжелику.
– Мой друг тоже не откажется, – промурлыкал словно мартовский кот, не спуская взгляда с девушки, и на его, казалось, серьезном лице вдруг расплылась легкая улыбка.
– Не-не, я не буду, Миша, все, мне хватит, завтра днем еще тему для очерка надо обдумать, – отказался от выпивки его приятель.
– Ну вот, – Михаил хотел сделать расстроенный вид, но у него это очень плохо получилось, и он опрокинул жидкость в рот, передернувшись от удовольствия.
– А! Хорошо! – выдохнул он.
Рядом находившийся с ним молодой человек, облокотившись локтем о столик бармена, устало потирал левую часть лица. Он плохо походил на собутыльника приезжего, но, скорее, на сотоварища, чем на его гида или куратора.
Нильсон и Фильчиган закончили завтрак. Фильчиган опустил пустую чашку на стол и хотел взять карту, как Нильсон заметил:
– Да, Андрес, не много же тебе надо, приятель, с утра – кусок пирога да сервизная чашка кофе, – сказало он.
– Да я, – ответил Фильчиган, – мало ем, когда волнуюсь.
– Ну, друг, что…– внезапно на их стол, оборвав речь Нильсона, упал, удерживаясь на вытянутых руках, изрядно подпивший Миша.
– Хелло, май фрэндс американос! – он поднял кверху руку, сжав кулак, в знак приветствия, чем вогнал в недоумение Фильчигана. – Хеллоу, Америка, ай лайк ю! – выдавил он, едва удерживаясь на ногах.
Он поспешил к американцам, когда услышал их голоса, теперь к нему уже торопился его куратор.
– Миша, Миша, – успокаивал его Дмитрич, – не приставай к людям.
– А я и не пристаю, – Михаил вдруг вытянулся, его лицо приняло деловой вид.
– Май нейм из, – пытался выговорить Михаил на ломаном английском языке, – Михаил.
Михаил протянул Фильчигану руку, тот, не зная, что русский может предпринять в следующий момент, если не пойти ему навстречу, неуверенно протянул руку в ответ. Пятерня нового знакомого оказалась сильной для обществоведа.