Однако убирая грязную посуду, не без робости предложила:
— Госпожа, я прошу прощения, но чем вы собираетесь сегодня заниматься?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Может быть, читать, может быть, рисовать. А почему ты спрашиваешь?
Лидия потупилась.
— Понимаете, — с запинкой начала она, — в замке есть чудесная оранжерея. Я могла бы сопроводить вас туда, чтобы вы погуляли…
— Нет! — ответ прозвучал так резко, что бедняжка съёжилась. — Я не хочу гулять и прекрасно себя чувствую в своих комнатах.
— Да, госпожа, — пролепетала Лидия, не смея поднять глаз. — Прошу прощения.
Мне тут же стало совестно: она ведь наверняка хотела как лучше.
— Ничего, — я постаралась, чтобы голос звучал дружелюбно. — Если мне надоест здесь сидеть, я обязательно воспользуюсь твоим предложением.
— Спасибо, госпожа, — камеристка присела в таком низком реверансе, будто я была особой королевской крови.
«Кстати, откуда взялось это сравнение? И почему у меня чувство, будто в нём есть зерно истины?»
Я слегка нахмурилась, однако сразу же отогнала раздумье: не хватало ещё, чтобы Лидия приняла мою хмурость на свой счёт, и ответила:
— Не за что. А теперь забирай поднос и можешь быть свободна.
Камеристка сделала ещё один реверанс, торопливо собрала остатки завтрака и выскользнула из комнаты. Я же подошла к окну и замерла, невидяще глядя в чистую небесную синь.
«Его светлость главный распорядитель двора герцог де Ла Фонтен!»
Чистый звук гонга, плывущей по огромной, ярко освещённой зале над головами пышно разодетых гостей. Идущий по ковровой дорожке высокий сухопарый мужчина в фиолетовом камзоле. Его русые с сильной проседью волосы по последней моде собраны в низкий хвост, через плечо перекинута золотая лента королевского распорядителя.
«Господин герцог, госпожа герцогиня, счастлив вас видеть. — Мужчина вежливо кланяется. — Госпожа Кристин, сегодня ваша красота затмевает луну и звёзды».
«И мы рады вас видеть, господин де Ла Фонтен, — раздаётся в ответ голос отца. — Как августейшее здоровье Его Величества?»
Королевский распорядитель поправляет ленту.
«Его Величество в добром здравии и шлёт своей дражайшей племяннице наилучшие поздравления. А также, — де Ла Фонтен щёлкает пальцами, и из-за его спины, как паяц из табакерки, возникает лакей, — вот эту небольшую безделицу».