— Ты чего творишь?! — шиплю, не отпуская свою вещь.
Столичный раздраженно цокает и выдирает сумку. Машина резко вильнула, но водитель быстро вернул ее на полосу.
Баллончик остался зажатый в руке и не укрылся от внимания парня.
— Не советую, — хохочет он. — Толку от него как от водяного пистолета. Только сильнее разозлишь или себе же в лицо зарядишь.
— Убежать успею.
— От такого же биомусора — да.
Парень мельком посматривает на дорогу, копаясь в моей сумке.
Раздражение колет шилом, толстыми иглами протыкает кожу изнутри.
— Это что? — столичный рассматривает банку с кремом.
Не твоего ума дело.
Не дождавшись ответа, открутил крышку, принюхался. Кожа на носу сморщилась гармошкой, лицо искривилось.
— Фу, черт! Что это? Ты решила отравить весь биомусор?
Какой ты мерзкий. Тошнит от тебя.
Забрала у него крем, закрутила крышку. Выдернула свою сумку, лежащую между его ног.
Столичный с ухмылкой следил за моими дергаными движениями, не забывая смотреть на дорогу.
— Такая серьезная, прям искришь.
Мы проехали сканеры на границе Голубого района. Долгая дорога. До универа еще два района проехать.
Сумерки окутали Амок. Ненавистная столица. Внешне красивая, но отвратительная по сути.
— Мне нравится твоя непокорность. Биомусор обычно жалкий, заикающийся, сопливый, вечно ноющий о несправедливости жизни.
Вы же в этом виноваты! Столичные. Пупы мироздания.
Молчу, сжимая зубы. Лучше не провоцировать и доехать целой.
— Слушай, что я тебе предлагаю. Расклад такой: ты идешь под меня — тебя никто не трогает, пока я не скажу «фас».
Снова это выражение. Сдерживаю короткий нецензурный ответ. Послать успею, а вот добавить ясности…
— Что значит «под тебя»? Как тебя вообще зовут?
— А, у вас посвящения еще не было, — столичный задумчиво чешет подбородок.
Авто плавно повернуло. Впереди маячат сканеры на въезде в Оранжевый район.
— Дрейк. Все просто: ты моя собственность, живешь, дышишь, ни в чем не нуждаешься. Лучшее предложение, которое ты можешь получить.
Его ухмылка злит, но главное не это. Он искренен. Он действительно считает, что сделал мне шикарное предложение, даже одолжение. Что быть чьей-то собственностью — привилегия, а не унижение.
— Нет.
— Чего? — усмехается он. — Точно долбанутая. Биомусор без хозяина и года не протянет.
— А вас, таких уникальных и возвышенных, не напрягает владение «биомусором»?