Она притопнула ботинком и взяла руки в боки:
- Как я тебе на троне Российской империи?
- Анна, ты просто рождена быть великой императрицей! – воскликнул мужчина и согнулся в поклоне. – Простите ваше величество!
- То-то же! – хмыкнула та и выхватила бумагу из рук Бирона. – Только одного не понимаю, зачем они пишут про какую-то Кондицию? Что это? Ты знаешь, что это за зверь такой?
- Видимо это определенные условия, моя императрица, - еще раз шутливо склонился перед женщиной, улыбающийся мужчина.
- Но где они эти условия? Хотелось бы почитать, а вдруг мне не подойдут? – скривилась она.
- И что, ты откажешься от трона? – усмехнулся Бирон.
Та посмотрела на него с недоумением и даже сердито.
- Думай, что говоришь! Конечно, не откажусь! Но все же надобно и почитать перед согласием. Но больше ничего не было! – вскинула она руки в отчаянии.
- Так, может быть, что-то устно курьеры говорили? – спросил, садясь в другое кресло от того, в который опустилась Анна.
- Нет! – отрицательно помотала та головой. – Только это, - потрясла она бумагой и еще раз пробежалась по нему глазами. – Здесь ничего не написано, кроме как воцарение с правилами Кондиции. А самих правил нет.
- Так может они не сразу их передадут. Может быть после согласия? – Бирон рассуждал уже спокойно, схватив в замок пальцы. – Как ты ответишь? Согласна или подумаешь?
- Конечно, согласна! – почти закричала она в отчаянии. – Да черт с ними, с Кондициями! Главное – престол!
Она вновь подскочила и начала быстро ходить по комнате.
- Я – императрица! Я императрица! – вскрикивала она каждый раз, как только останавливалась и смотрела на уже, довольно помятую в руке бумагу.
Мужчина внимательно наблюдал за взволнованной женщиной и хмурился. Он, наконец, начинал понимать, что жизнь его делает крутой поворот, и был на сто процентов уверен, что эта статная, тридцатипятилетняя женщина, вскоре наденет корону Российской империи, и станет для него не просто Анет, не просто хозяйкой, герцогиней Курляндской, а русской правительницей такого необъятного, такого странного и в то же время лакомого куска земли под названием Русь.
Ему было и страшно и в то же время волнительно. Он поежился и тихо вздохнул:
- Едем в Россию.
* * *
Возок, в котором сидела сама Анна со своим попутчиком князем Василием Долгоруким, одним из представителем того самого Совета, который представил ей Кондиции, и о которых они долго спорили с Бироном, был мало пригодным для двоих в такие морозы. Это была скорее карета, поставленная на полозья. Внутри две лавки оббитые подушками и меховые пологи, а также небольшая жаровня с углями, накрытая крышкой, за которой следил подросток, сидевший тут же на полу в углу. Он был преисполнен великой миссии - сопровождать будущую государыню российскую и на его лице читалась даже гордость от своего положения поддерживать тепло самой императрице.