— Выходите! — крикнул Кеша и
начал стрелять.
Схватив Михаила, я потащил его
наверх. Каждый шаг давался с трудом. Рядом с нами били пули,
поднимая пыль и разбивая камни. Чувство, что вот-вот меня собьёт с
ног и я улечу вниз, не покидало ни на секунду. Ощущение, что эта
высота никогда не закончится. И каждый шаг давался всё
труднее.
Добравшись до укрытия, я
оставил Михаила на попечение Тосе.
— Он серьёзно ранен. Где
эвакуация, Саша? — принялась Антонина оказывать Хавкину
помощь.
— Скоро будет. Теперь дай
автомат. И вот… на всякий случай, — достал я из кобуры пистолет и
протянул Антонине.
— Эм… я только в тире
стреляла, — запереживала Белецкая.
— Этого достаточно, — сказал я
и вновь начал стрелять.
Наша цель была понятной —
дождаться вертолёт или группу спецназа. Они не так далеко от нас,
но сейчас это расстояние просто так не преодолеть.
— Я справа держу, а ты слева.
Работаем, — дал я команду Кеше и продолжил стрелять по
приближающимся бойцам в различном камуфляже.
Боевики так и норовили обойти
нас со стороны и зайти сверху. Но несколько очередей не позволили
этому случиться.
— Сбоку держи, Кеша. Обойти
хотят, — крикнул я, сменив магазин.
Включив рацию, я вышел в эфир.
Несколько запросов и на связи на аварийной частоте появился
Тобольский.
— 201-й, 202-му, — запросил
я.
— Отвечаю. Идём к вам.
Внимательно, рядом с вами бармалеи. Идут и едут быстро…
Не успел я дослушать, как
рядом со мной ударила очередь, подняв пыль и землю.
Из-за лесопосадки послышался
приближающийся быстро звук вертолёта. Смотрю вверх, и вот он уже
отстреливает весь боекомплект из кормового пулемёта, а из
аварийного люка по духам стреляет пулемётчик.
Небольшая поляна погрузилась в
пылевую завесу.
Не бросает нас Тобольский.
Одна проблема — у него не получится сесть между нами и боевиками.
Слишком мало места между нашим вертолётом и
лесопосадкой.
Насколько только у Олега
Игоревича хватит топлива, чтобы нас прикрыть? А боевики всё
прибывают.
— Почему он не садится? —
громко сказала мне Тося, пытаясь перекричать гул.
В клубах пыли я слышу крики и
вопли от боли. Некоторые боевики бьются в конвульсиях от тяжёлых
ран.
— Нет места. Так что держимся,
— сказал я, меняя очередной магазин.
— Поняла.
Но очередной заход Тобольского
наступающих не останавливает. Они встают и вновь идут
вперёд.