— Максим! Николай! Спасите
несчастного интеллигента! Не допустите гибели хрупкого гения!
Товарищи, защитите творческую личность от бездушной, грубой силы!
Умоляю вас!
Речь его была настолько трагична и
проникновенна, что любой прохожий расплакался бы от жалости. Но вот
с аудиторией промашка вышла — Кабан только презрительно ухмыльнулся
и сплюнул себе под ноги, ожидая дальнейшего развития событий.
— Отпусти поэта, Дантес-переросток!
— строго приказал я Кабану.
Тот ошарашенно уставился на меня,
явно не въезжая в смысл сказанного.
— Ха! — радостно встрепенулся один
из его прихлебателей, ушастый и тощий. — Кабан, он тебя дантистом
обозвал!
Подручные дружно заржали. Судя по их
реакции, прозвище «Дантист» звучало для них как матерное
ругательство высшей категории.
Кабан двинулся в мою сторону, тяжело
выдвинул вперёд грудь и угрожающе процедил сквозь зубы:
— Ты кто такой, пацан? Бессмертный,
что ли?
Но продолжать пререкаться желания не
было — с такими персонажами это слишком скучно. Я быстро сорвал с
плеча рюкзак, пару раз мотнул лямкой, намотав её вокруг запястья.
Получилось что-то вроде импровизированного кистеня, с приятной
тяжестью пистолета и магазинов на дне. Бить наглушняк не хотел —
всё-таки чмтэшки и прочие тяжкие телесные в такой ситуации ни к
чему, а вот проучить ублюдка надо.
Поэтому приложился умеренно, почти
воспитательно:
Бам! — прилетело ему точно в лоб
рюкзаком. Его тяжелой частью.
Кабан оторопело моргнул и покачнулся, но не упал.
Как?!
Я думал, он сразу брякнется или
вообще вырубится, но он оказался явно крепче, чем можно было
предположить. Видимо, бить по его голове было так же бесполезно,
как стучать по пустой бочке.
«Чёрт, надо было сильнее
прикладываться», — мелькнула мысль, когда Кабан рывком уже шёл на
сближение. Размахиваться рюкзаком теперь было поздно, поэтому я
резко сместился в сторону, едва успев увернуться от его мощного
замаха, и выставил подножку, простую и надёжную, как в школьной
драке. Кабан повёлся, взмахнул руками, нелепо упал, проехавшись
коленями и вспахав руками землю.
— Убью, сука! — глухо рыкнул он,
вскакивая на ноги, словно разъярённый бык.
Его подручные тут же ринулись на
помощь. Шульгин рядом со мной напрягся, явно заволновался, чем
отвечать, но всё-таки оказался парнем не робкого десятка. Его
рассказы про занятия боксом вдруг перестали казаться
преувеличением: первого нападавшего, ушастого парня, Коля вырубил
почти профессионально — точный, быстрый джеб в челюсть. Тот осел на
землю, будто у него ноги внезапно отказали.