Девушка одарила его еще одним
скептическим взглядом. Калли и сам понимал, что учиться самому,
даже зная теорию, невероятно опасно. Большинство таких магов
погибают на первых же заклинаниях, сложнее того же огненного
шара.
— Я очень удивлюсь, — пробормотала
Марион, — если мой будущий муж не озаботится другим амулетом.
Повезет, если вообще не заблокирует магию.
После этих слов стало страшно. Это
что же за рабство такое?..
— Я… могу как-то помочь. Я даже готов
убить этих уродов, что тебя сопровождают.
Молодая волшебница улыбнулась и
погладила эльфа по щеке. Захотелось поймать ее ладошку, поцеловать
каждый пальчик. Как можно одновременно выглядеть беззащитной
маленькой девочкой и постаревшей от горя женщиной? Но он не мог
отвлекаться. Ждал ответа на свой вопрос.
— И как мы это объясним? Нас первых
же скрутят и предадут суду. Или на корабле, или в порту. Даже если
это будет выглядеть как случайность.
Калли подумал про собранную Ивой
аптечку. Ядов-то она ему и не положила! Упущение, как оказалось. Но
Марион права. Идти на неприкрытое убийство — не выход. Это решение
погубит обоих. А если видения Ивы верны, то и весь цивилизованный
мир в придачу.
— Хотя… — вдруг чуть более светло
улыбнулась девушка, — есть кое-что, в чем ты можешь помочь.
— И в чем же? – Калли залюбовался
преобразившимся лицом волшебницы.
— Можешь научить меня хотя бы
простейшим заклинаниям?
Эльф перевел взгляд на стену.
— Тогда держи окно открытым.
Часть третья
Дорога на север
Ты увидишь, он бескрайний...
Михаил Пляцковский
Пробираться дальше стало совсем
трудно. Даже привычные ко всему мохнатые лошадки с трудом
справлялись. Приходилось часто спешиваться и идти рядом с конями,
чтобы дать тем передохнуть. Световой день начинался очень поздно и
заканчивался очень быстро. В какой-то момент Иве начало казаться,
что они идут не на север, а во тьму: она наступает, поглощает их со
всех сторон. И за спиной оставляют всё, что отличает живого
человека от мертвого, – тепло, радость, свет, надежды. Чем дальше
они продвигаются, тем меньше этого в них остается.
Постоянные холод и темнота
действовали на всех. Все реже в их компании звучали разговоры - не
хотелось. Только вечером, у костра, нет-нет да и просыпалась
улыбка. Чаще всего шутил Ласко, и знахарка была ему за это искренне
благодарна. Иногда балагурил Грым. Ему вообще это путешествие легче
других давалось. Ива радовалась, что он сейчас с ней. Одна бы она
точно не справилась. Эта земля выпивала душу, выматывала какой-то
особой безнадежностью, непонятной тоской и темнотой. Но приходилось
идти, пробиваясь сквозь холод, тьму, снег. Отбиваясь от нападений
всяких тварей, которых не становилось меньше.