Работа шла споро. Юноше казалось, он
правильно уловил основную мысль заклинания, и, справившись со своей
частью, принялся помогать девушке. Тем более глазомер у него был
лучше, линии получались ровнее.
Наконец они закончили, поднялись и
оглядели рисунок.
— Убожество, — констатировала Марион.
Светлый аж поперхнулся. На его взгляд, вышло не так уж плохо. – Пол
неровный, мел отвратный. Из-за него пришлось некоторые линии
утолстить. Про углы я и вовсе молчу.
— Добро пожаловать в реальную жизнь,
— хмыкнул Калли.
Девушка только покачала головой.
— Знаешь, как дальше?
— Зайти внутрь, встать в центре,
прочитать заклинание, которое хочу усилить, активировать
пентаграмму, — пожал плечами эльф. Несложна наука.
Марион кивнула и, немного
поколебавшись, спросила:
— Будешь «Светоч» использовать?
Калли кивнул и внимательно уставился
на девушку своими нереальными синими глазами. Зачем этот вопрос?
Они же давно это решили. Но чародейка только отвела взгляд.
— А я вот там постою, — заметил Мирек
и указал в свободное пространство рядом с местом, которое эльф
определил для себя.
— Что?! – одинаково отреагировали
волшебники.
— Ну а что? Магия у меня есть.
Управлять я ей не умею, но могу немного передать, вдруг
потребуется?
— А ты, я смотрю, ожил, — начал
заводиться Калли, спокойствие которого Мирек разрушал одним своим
присутствием. Этого даже Грыму не удавалось!
— Молодые люди, может, вы уже
приметесь за дело? – прорычал капитан, выразительно кивая на
«Рогнеду», прекрасно видимую за кормой. Уже слишком близко.
Как удалось не выругаться, Калли не
знал. Метнулся в центр круга, с отчаянием заметив, что и Мирек, и
Марион встали у него за плечами. Да, силу они могли передать, хотя
тоже не факт, но если что-то пойдет не так, ударит и по ним. Но
времени спорить уже не оставалось. Юноша призвал магию, для
верности максимально четко выговаривая слова стандартного
заклинания и медленно поднимая руку вверх. С каждой секундой
«Светоч» в ней разгорался все сильнее. Матросы начали отводить
глаза, а Калли вперился взглядом в совсем близкую «Княжну».
«Сейчас, — подумал он, чувствуя свой
предел. – Сильнее не смогу». Активационную для пентаграммы фразу
Марион заставила его выучить, поэтому проблем не возникло.
Непривычные слова давно исчезнувшего человеческого языка – и
меловые линии вокруг начинают сиять. Сначала медленно, потом все
сильнее, злее, ярче. Сначала оттенок синеват – из-за преобладающей
стихии, а потом он стремительно окрашивается в ослепительно белый –
такой же, как «Светоч». Кто-то стонет сзади, но Калли не может
оглянуться.