– Так из какого вы департамента, говорите? – невинно поинтересовалась она.
– Я не говорил, – ничуть не смутился Дервин. Если бы его можно было поймать на такие дешёвые трюки, он не протянул бы в политике и трёх дней. – Итак, когда вы в последний раз видели господина Гультрехта?
– Вчера вечером, – пожала плечами доктор Ульцер. Ей-то скрывать было нечего. Так же она пока не решила, стоит ли волноваться за пациента. Впрочем, ситуация нравилась ей всё меньше и меньше. Похоже, из всех присутствующих доволен был только чудо-юдо птица-кот. Он старательно вылизывать лапу, так что Алите захотелось на него шикнуть и велеть прекратить намывать гостей, она от одного-то не знает как избавиться. Куда ещё-то!
– Он заходил на приём, – продолжила она. – Мы мило побеседовали, он получил свой рецепт и ушел восвояси. Рецепт, как обычно, выбросил в ближайшую урну, я уверена. Он всегда так поступает, а потом приходит и напоминает о клятвах, которые я не давала. Можно сказать, у нас традиция.
– Хорошо. Что вы можете сказать о докторе Рабиусе? – продолжал допрос Дервин.
В его работе интуиция порой была не менее важна, чем факты, и эта самая интуиция подсказывала, что дело во врачах. Три врача, три пациента, три исчезновения сразу после приёма. Чересчур, чтобы оказаться простым совпадением. Дервин Фицхерберт в принципе не очень-то верил в совпадения, а симпатичная докторша явно что-то скрывала. Было в ней что-то такое… И потом, она работала на Брюта и Банни Хопскотч. Одно из самых ужасных и опасных существ в городе, не знающее жалости к врагам, и её муж, который так же прост, как лепрекон, рассказывающий туристам, где спрятано его золото. Ну да, вот именно.
– Ничего не могу сказать, – вновь пожала плечами Алита. – Мы настолько мало знакомы, что то, что я знаю его фамилию, это не моя заслуга, а других людей, упоминавших его, как врача.
Эта её противная привычка уже начинала немного раздражать уважаемого господина при исполнении. Такое впечатление, будто прямые ответы на вопросы могут оказаться смертельными для госпожи доктора, иначе зачем же так настоятельно увиливать? Или она действительно виновата?
– А вы побалуйте меня, расскажите всё, что о нем знаете, – сделал ещё одну попытку господин Фицхерберт. – Представим на отвлечённый миг, что мне любопытно.