– Ты что это устроила, сеньорита? – я даже присела перед девочкой, чтобы быть на одном уровне с ее лицом.
– А что я устроила? – если судить по хитрым глазенкам, в которых плясали чертята, то прекрасно она знала, что устроила.
– Ты зачем ему все сплетни про старого инквизитора рассказала? А если там половина неправда? Нельзя же так просто пересказывать весь тот бред, что болтают эти сестры-сплетницы, – девочка потупила взгляд. – И потом, ты же не забыла, кто он такой?
– Инквизитор, – бурчит Сабрина себе под нос.
– Вот именно! Инквизитор! И лучше нам держаться от него подальше, и ты знаешь почему, – шепчу я девочке, обнимая ее и прижимая к себе. На глазах девочки появились слезы, и я боялась, что переборщила в своих стращаниях. Не хочу ее пугать попусту, но очень хочу, чтобы она была максимально осторожной.
– Ну, ты представь, как было бы здорово, если б он женился на тебе! – вдруг выдала Сабрина, а я чуть не подавилась от этой идеи. – Он выгнал бы Урсулу, и под такой защитой нам ничего никогда не грозило бы, – в голосе девчушки было столько надежды, что я удивленно на нее посмотрела.
– Это не вариант, – я вспомнила, что история знает случаи, когда в средневековье, в период охоты на ведьм, мужья обвиняли жен в колдовстве, лишь бы избавиться от надоевшей супруги. – Ты мне лучше объясни, почему она не выглядит как священник, а скорее как мирянин?
– Ты же мне только что запретила передавать все, что рассказывают сестры Петеголла, – стрельнула в меня лукавым взглядом.
– Это можешь рассказать, – я закатила глаза и вздохнула. Этого ребенка так просто не переспоришь.
– Ну, тогда слушай, – Сабрина взяла меня за руку и начала рассказ.
За неспешной беседой мы дошли до пекарни. Сабрина рассказывала про бесчинства прежнего инквизитора. С ее слов, вернее, со слов сестер Петеголла, которые она мне передавала сейчас, он не вел аскетичный образ жизни. Злоупотреблял алкоголем и был известным сластолюбцем. Обвинял первых красавиц в колдовстве, а затем держал у себя в резиденции, якобы проводя дознание. А затем некоторых отпускал, а некоторых сжигал на костре. Те, что были отпущены, нередко потом сами вешались или топились. Некоторые сбегали в другие городки, так как оказывались беременными. Я не мешала рассказчице, но, если честно, пребывала в ужасе. Хорошо, что девочка не понимает и половины того, что рассказывает, а просто передает чужие слова. Если взять за веру хотя бы половину того, что я узнала, то такого инквизитора давно пора было самого на костер отправлять. Но его всего лишь сняли с должности и вызвали в столицу. А на его место приехал этот. И, как мне рассказала Сабрина, нынешний инквизитор не относится к духовенству. Вот так вот просто и объясняется тот факт, почему он не в сутане и не молится постоянно, а строит глазки молодым девушкам, то есть мне. Что он обозначил свой личный интерес, заметила даже девочка.