– А в саду их нет? – с опаской покосилась на густую осоку Люсицьена.
– Их сиятельство приказал прочесать заросли травы, но садовник только один, так что… Думаю, что в саду безопасно, но за пределы поместья лучше не выходить.
– Я не буду, – послушно пообещала Люсицьена, которой совсем не хотелось умирать от распухания.
Первая неделя прошла в добровольном затворничестве. Люсицьена отдавалась своей грусти, порой плакала, днем сидела в беседке и читала привезенные из дома книги и журналы, вечерами под стрекот цикад наблюдала за тем, как над вечерней травой летают крупные – гораздо крупней, чем в Климтдейле – светляки, а дальние горы обсыпают разноцветные искры звезд.
Приехавший почти следом за падчерицей нисс Венцель не пытался развлечь девушку. Он бранился на жару, на местную пищу, которую стряпала аванка, на козье молоко, от которого его пучило. Попутно он вывалил на Люсицьену гору новостей про Арманта. Рассказал о краже и аресте вора, подкрепив свои слова газетными статьями. Если раньше у девушки и были смутные надежды на какое-то недоразумение – обман не приходил ей в голову – то теперь у Люсицьены уже не оставалось ни малейшего сомнения в том, что она чуть было не сделалась жертвой низкого охотника за приданым, и Армант не питал к ней настоящего чувства.
Да, ум девушки принял ужас реальности, и только сердце Люсицьены, глупое женское сердце, обливаясь кровью, стойко сопротивлялась гласу разума, не желая слышать правду. Люсицьена тихо рыдала ночью в подушку, стараясь не разбудить спящую в соседней комнате Гертруду.
По прошествии времени их малочисленная компания пополнилась еще двумя новыми членами. Один из них не понравился ни Гертруде, ни Люсицьене. Это был здоровенный детина, который смотрел на всех маленькими глазками исподлобья. Коротко стриженный ежик волос отливал синевой, а на щеке, которой он старался не поворачиваться к собеседнику, было хорошо заметно белое пятно. Как поняла Люсицьена из объяснений Миншеля, в детстве Кристабль – так звали детину – попал в пожар, и этот шрам остался у него на память о том страшном событии. Кристабль сменил Миншеля на воротах, где теперь сидел с утра до вечера, перемещая скамейку вслед за тенью платана и лениво пожевывая набранные в картуз черешню, алычу или персики.
Напротив, второй приезжий – гладко выбритый молодой человек в очках, который представился как Георг ван Цельк, секретарь графа – произвел на Люсицьену очень приятное впечатление и полностью удовлетворил любопытство девушки по всем вопросах.