- Принес? – Никитич, облаченный в тот же синий халат, был
мрачен, еще более небрит и старался дышать в сторону. В гараже не
было слышно взрывов жизнерадостного ржания, лишь тихо
переговаривались два водителя, чьи лоснящиеся от масла, задницы,
обтянутые штанами цвета маренго третьего срока носки, торчали из
моторного отсека потрепанного «УАЗика».
- Принес кого? – осторожно спросил я.
- Ты деньги обещал.
- Ты, Никитич, не наглей, мы с тобой пока ни о чем не
договорились, чтобы тебе деньги обещать…
- Так что, не будешь брать «мотик»? – потускнел взгляд
заведующего гаражом: - Слушай, а у тебя нет денег, до получки
занять? Сам понимаешь, вчера…
- Я мотоцикл, может быть и готов взять, только хотелось знать,
что, и за какую сумму я получу.
Видимо вчера гаражная «мазута» хорошо погуляла, так как,
выяснив, что деньги у меня есть прямо здесь, Никитич начал
демонстрировать гибкую ценовую политику. За сто две тысячи рублей,
через неделю, я получал списанный милицейский «Урал» с коляской,
стоимостью по акту, подписанному комиссией, оцененный в две тысячи
рублей.
За оставшиеся сто тысяч исполнитель в лице Никитича обязался
привести машину в состояние «почти новый», выправить вмятину на
люльке, покрасить в штатную милицейскую «ливрею», снабдить запасным
колесом и прочими мелочами, типа фары – искателя на коляску. Вот с
радиостанцией вышел затык. Первоначально на этом мотоцикле рации не
было, и Никитич, при всем желании, ничем помочь мне не мог, даже за
деньги, сообщив, с тяжелым вздохом, что этот вопрос может решить
только отдельский связист.
Деньги я завгару передал, вытребовав с него расписку и это
заняло, как бы, не больше времени, сем остальные переговоры. Но я
был очень настойчив, так как этого похмельного мужика я видел
второй раз в жизни, а фраза «Мы, русские, своих не обманываем» на
меня перестала действовать много лет назад.
Поселок Клубничный.
Помещение опорного пункта милиции.
На крыльце «опорника» меня ждал, как бы не десяток женщин пред-
и пенсионного возраста, которые при моем появлении бросились
формировать живую очередь.
- Дамы, прием начнется по расписанию. С шестнадцати часов…- я
встал в проеме двери и не пустил, попытавшихся проникнуть, вслед за
мной, посетительниц: - У меня другой работы полно.
Закрывая дверь, я услышал злобные шепотки «Совсем обнаглели» и
«Бюрократ чертов». Не успел я разобрать бланки и прочую служебную
канцелярию по полкам и папкам, как на крыльце раздался шум
многоголосой ругани, после чего в помещение ворвался давешний
бычок, как его там,