То есть, Разумовскому удалось в последнюю секунду выдернуть её из-под копыт, накрыть собой и откатить от лошади. Вот откуда эффект центрифуги.
А если бы она упала дальше от толпы… получается, всё?..
Интересно, кто-нибудь догадался бы написать на надгробной плите: «Скончалась в порыве ревности»?
— Больно? — Разумовский прекратил свои уверенные движения, когда Элиза ощутимо вздрогнула при последней мысли, прозвучавшей в сознании выстрелом.
Черт возьми… Что она натворила...
Девушка слегка качнула головой и подняла взгляд с уровня мужского подбородка, на который таращилась в нездоровом онемении всё это время, прямо ему в глаза.
Любимая бездна её демонов.
Странно, но до неё впервые за весь период знакомства с ним дошло, что у них одинаковый цвет радужки. Почти черный. И они будто зеркалят друг друга.
Он так и замер с полотенцем у её щеки. А ей вдруг стало жизненно необходимым сию секунду ощутить тепло его тела. Чувственность строго сжатых губ. Трепет от касаний сильных пальцев.
Поверить, что она жива. И что причина этому чуду — он. Только он.
Непреодолимым жёстким порывом, поработившим своей безрассудностью здравую часть естества, Элиза мерно качнулась, подавшись вперед. Для неё восстановившаяся картина мира теперь сосредоточилась в этих глазах напротив. И ничего, абсолютно ничего сейчас не могло остановить этого поступательного движения к ним…
За исключением оглушившего вмиг:
— Я к тебе не прикоснусь, Элиза…
Девушка застыла в сантиметре от его рта, безжалостно продолжавшего вещать в тишине помещения. Рома удерживал её, схватив за запястья, и чеканил слова, которые вбивались в неё клиньями…
— Тем более… после него… — короткая пауза, выдох ей в губы, ощущавшийся горячим ударом по нервам. — Ещё полчаса назад ты целовалась с другим. Поэтому нынешний поступок спишем на состояние аффекта.
Надо же, как благородно он её оправдал… после того, как отшил… как какую-то второсортную суку… Которая то с одним, то с другим.
Флёр флешбэков из их общего прошлого рассеялся.
Секунда — и она ошалело отодвигается. Но не настолько далеко, как планировала, потому что руки так и остаются плененными им.
Элиза заторможенно опускает взор и зависает на точке, где они сцеплены между собой. Моментально вспоминает, где еще совсем недавно были эти самые ладони, окольцевавшие её запястья. Точнее, на ком…