Явно нервничает педколлектив! Но оно и понятно, этот на черной
машине - монстр еще тот.
Ворота открылись. Борис Борисович вышел наружу и сблизился с
заезжим магом... Темным! Однозначно - тот мужчина был темным, хотя
я ни разу до этого и не сталкивался с обладателями этого дара. Я не
слышал всего их разговора, только последнюю фразу:
- ...Конечно, нет проблем, ваша милость. Если доставите к месту
прохождения военно-хтонической практики самостоятельно - можете
забирать домой.
Пиромант махнул рукой, к ним подошел Кузевич с планшетом, и они
записали что-то на видео, под протокол. Наверное, заявление
какое-то, формальность.
- Мы закроем ворота, такие правила, ваша милость!
Меня аж покоробило - между собой преподаватели общались по
имени-отчеству, хотя имелись среди них и родовитые аристократы. Но
никто не чинился, все относились к формальностям спокойно. А тут -
"ваша милость". Подумаешь! Но я стоял, помалкивал. Ворота меж тем
действительно закрылись, и Кузевичи, синхронно повернувшись,
двинулись по направлению девчачьей общаги.
Я все смотрел на эту машину и на темного мага, который уселся на
капот и буравил взглядом ворота. Его эфирные щупальца при этом
время от времени зондировали купол - защиту колледжа - и от этого
по ней расходились круги, как если бы кто-то бросил камень в воду.
Мне казалось - этот чародей продумывает план штурма, или что-то
вроде того...
А потом на авансцене появились новые действующие лица.
Во-первых, сквозь парк шел Людвиг Аронович, опираясь на кусок
полипропиленовой трубы, как на трость - его все еще штормило от
чайка, несмотря на мою зачистку и некие другие меры, которые он
предпринял самостоятельно. Надо будет спросить его - что он там
такое сделал, ведь явно стал поправляться... Я помахал старому
столяру, и он сменил траекторию движения.
Во-вторых, из женского общежития выпорхнула Ермолова и двинулась
к воротам. Вместо форменных блузки и юбочки на Эле в связи с
дождливой прохладной погодой был надет бежевый плащик с пояском и
какие-то легкие брючки. Кудри развевались на ветру, в руках она
держала небольшой саквояж, каблучки туфелек цокали по тротуару.
Девушка увидела меня и замерла на секунду в явном сомнении.
Почему-то и ее поза, и ее тревожные влажные глаза - все это
напомнило мне олененка, которого я когда-то видел на опушке леса, в
Лукоморье. Хрупкая, беспокойная красота.