Пока мастер записывал размеры, Инна с интересом рассматривала
витрину с серьгами, но ничего не выбрала. Лишь тихо заметила:
— Не хочется стандартных бликующих клише. Хочется настоящего и
необыкновенного…
После ювелира, наши дорожки на время разбежались. Инна поехала
домой к маме на Пушкина, а я к себе в берлогу на техэтаж. За мной
были туфли для невесты и сюрприз…
Позже, уже в углу, где я оборудовал сапожную мастерскую, и игла
машины выстукивала свой ритм, а на столе лежали вперемежку
выкройки, белоснежная замша, нитки особого плетения… Я пытался
представить глаза и реакцию Инны на мой сюрприз…
Шкурки песца были мной отобраны с большим пристрастием — каждая
из одной партии, с одинаковым оттенком, без пятен и проплешин.
Помог Исаак — человек с нужными связями. Взамен лишь пожал плечами
и сказал:
— Главное, чтоб девочка сияла. Остальное — дело наживное.
Швейная машинка, как будто понимая смысл, заурчала тише.
Шубка получилась лёгкой, словно облако, и настолько нежной, что
даже мех на воротнике казался живым. Подкладка — шелковая, вышитая
вручную. Для туфель замшу пришлось предварительно обработать —
сделать её устойчивой к зимней сырости, но так, что бы она не
потеряла мягкости. Подошва — на микроклиновой платформе, скрытая, с
изящным изгибом. Украшения на ремешке были вытравлены лазером
«Мухи» по эскизу, вдохновлённому старинными балетными пуантами.
К обеду Инна зашла в мастерскую и увидела туфлю, стоящую на
бархатной подушке.
— Господи... Это не туфли. Это… это…
— Что это, душа моя?
— Это необыкновенное признание в любви. — Она развернула лицо к
свету. — Обещание, что будет весна. И даже если её не будет — мы её
себе сами сошьем!
Пальцы ласково провели по пушистому воротнику шубки. Инна
улыбнулась:
— Эта свадьба про то, что у каждого из нас теперь есть кто-то,
кто понимает с полуслова. Даже если ничего ещё не сказано.
Снег за окном усилился, но в комнате было тепло. Всё необходимое
для одного из самых важных дней уже было почти готово.
Оставалось дождаться только самого дня.
В берлоге стоял аромат собственноручно приготовленного швейного
клея и чуть обугленного текстолита. На вешалке — полуприталенная
основа будущего пиджака из итальянской шерсти, добытой через того
же Исаака. Свет от настольной лампы отсекал остальное пространство,
превратив комнату в мастерскую с одной целью — собрать костюм, в
котором не будет ни одного случайного стежка.