Да, способ не совсем честный, но, как говорила матушка, мы всего лишь две беззащитные женщины. И без мужской поддержки нас любой мог обидеть.
Тем неприятнее прозвучали для меня следующие слова Рагнара:
— Я готов подождать. Если получу от тебя аванс прямо сейчас.
4. Глава 3
— Ты о чем?! — я попятилась.
Мне не нравилось выражение его лица.
Он смотрел на меня голодным взглядом, как на лакомый кусок пирога — того и гляди проглотит!
— Таира! Где ты бродишь?! Обед стынет!
Голос матушки где-то за стенами амбара вибрировал от раздражения, но для моих ушей он прозвучал небесной музыкой. Ведь это прекрасный повод уйти прямо сейчас, оборвав скользкие разговоры о каком-то авансе! Я крикнула, повернувшись в сторону двери:
— Иду-у!
— Мы не договорили, — перегородил дорогу кузнец.
В его темных глазах вспыхнул холодный блеск. Была бы его воля, будь мы одни, он бы меня не отпустил. В теплом амбаре вдруг стало зябко, и я поежилась, обхватив себя руками.
— Меня матушка ждет. Надо идти.
— Как бы не пожалела, — нахмурился упрямец, не отрывая от меня сердитого взгляда.
Я ничего не ответила, хотя очень хотелось сказать какую-нибудь колкость. Взяла Ленточку под уздцы и повела ее к дверному проему.
На выходе обернулась. К счастью, Рагнар следовал за мной. Почему-то ни капли не хотелось оставлять ревнивца с моим подопечным.
Под строгим взглядом матушки мы скомканно распрощались, и скоро высокая, крепкая фигура кузнеца скрылась за холмом. Я испытывала странную смесь облегчения и тревоги. С момента возвращения домой постоянно это чувствовала. То облегчение, то тревогу.
Я отвела лошадь в конюшню, поудобнее устроила в стойле. Налила свежей воды в поилку, подкинула корма и направилась в дом, то и дело сдувая с лица непослушные светлые пряди.
Когда зашла на небольшую кухню, затопленную солнечным светом, я замерла на пороге, наслаждаясь охватившим меня чувством уюта. Стулья, стол, шкаф и полки — простая, добротная мебель, сколоченная еще отцом, напоминала о беззаботных временах. В ароматах жареной картошки с грибами притихли тревоги, и на сердце стало чуть спокойнее.
Дырчатый, желтый сыр на чистом, льняном полотенце, пористый хлеб только что с печи, вареные яйца, свежая зелень доделали свое дело. Рот мгновенно заполнился слюной, а в животе заурчало.
Торопливо стянула с натертых ступней тонкие сапоги из оленьей кожи, которые не снимала два дня подряд, и босыми ступнями прошлепала по прохладному, дощатому полу к металлическому умывальнику. Наспех помыла руки, села за стол и наконец приступила к картошке с грибами, пока та не остыла! М-м! Вкусно!