—
На поле боя такое случается, — заговорила она, явно больше для
себя, чем для меня. — Когда вражеский геомант стиснул камнями
нижнюю часть тела нашего бойца, штатный лекарь Северных
Волков показывал, как действовать. Главное — снизить давление, дать
крови выход…
Лезвие коснулось кожи, и я едва не выплюнул
деревяшку от вспышки боли. Ярослава делала длинный продольный
разрез вдоль предплечья, вскрывая напряжённые ткани. Тёмная кровь
хлынула из раны, и давление сразу ослабло.
—
Крестовский? — неразборчиво выдавил я, пока она работала. —
Жив?
—
Потом выясним! — рявкнула княжна, не отрываясь от процедуры. — Чем
меньше будешь мешать, тем быстрее закончу и мы вернёмся в Угрюм.
Так что замолкни и дай мне работать!
Я
сосредоточился на дыхании. Где-то вдалеке слышался шум — топот
множества ног, нечеловеческие вопли. Бездушные. Смерть Кощея
дезориентировала их, но не остановила. Рано или поздно они найдут
нас, а мы далеко не в лучшей форме для боя.
—
Почти готово, — пробормотала Ярослава, делая ещё несколько точных
надрезов. — Осталось только…
Шаги. Тяжёлые, неровные, но определённо
человеческие. Я напрягся, пытаясь дотянуться левой рукой до оружия,
но Засекина прижала меня к земле.
—
Не дёргайся!
Из-за деревьев показалась фигура. Матвей
Крестовский выглядел так, будто на него упал дом. Одежда висела
лохмотьями, всё тело покрыто ссадинами и кровоподтёками, пальцы на
левой руке неестественно изогнуты. Однако он был жив и даже шёл
самостоятельно, хоть и пошатываясь, как пьяный.
—
Воевода в порядке? — прохрипел метаморф, подходя ближе.
—
Будет в порядке, когда я закончу! — огрызнулась Ярослава, доставая
из внутреннего кармана запечатанный пакет с бинтами. — И вообще,
что ты тут расхаживаешь? Сядь, пока не упал!
Крестовский послушно опустился на землю
рядом, морщась от боли. Я заметил, как его взгляд скользнул по
трупу Кощея, и в глазах мелькнуло мрачное
удовлетворение.
—
Мы его сделали, — пробормотал он. — Двадцать лет ждал этого
момента…
Ярослава накладывала повязку на мою руку — не
обычную тугую, которая только усугубила бы компрессию, а особую,
щадящую. Ткань ложилась свободно, впитывая кровь, но не сдавливая
повреждённые ткани.
—
Всё, — выдохнула княжна, отступая назад. — Сделала что могла.
Теперь нужен настоящий целитель, но хотя бы руку
сохраним.