Он
обернулся к своим людям. Половина смотрели на него как на божество.
Вторая половина — как на демона. Но все продолжали сражаться с
удесятерённой силой.
«Они верят, — подумал князь, разрубая
очередную волну Трухляков. — Верят, что я не дам им умереть. Что
спасу их всех. И я спасу. Клянусь».
Новая волна Бездушных. Князь встретил её во
главе своих «бессмертных». Он больше не считал раны. Какая разница,
если они заживают быстрее, чем враг успевает нанести новые? Ему
вырывали сердце — отрастало новое. Отрубали ноги — он сражался на
культях, пока конечности регенерировали.
В
какой-то момент огромный Трухляк — видимо бывший кузнец — размозжил
князю череп молотом. Тело Оболенского пошатнулось… и выпрямилось.
Кости срастались, закрывая жуткую рану. Через десять секунд князь
моргнул восстановленным глазом.
—
Это было… неприятно, — признал он и разрубил кузнеца
пополам.
Его гвардейцы сражались как одержимые. Каждый
знал — пока князь стоит, смерть им не страшна. Оболенский исцелял
их снова и снова, возвращая к жизни тех, кто был на волосок от
гибели.
«Сколько ещё? — думал князь, возвращаясь в
бой. — Сколько ещё моих подданных погибнет, пока мы пробьёмся к
пролому?»
Ответ пришёл в виде душераздирающего крика.
Лейтенант Воробьёв — способный офицер, отец троих детей — корчился
на мостовой. Жнец оторвал ему руку по самое плечо. Князь рванулся к
раненому, но путь преградила целая толпа Трухляков.
Фламберг взметнулся вверх и обрушился слева
направо по широкой дуге. Магия жизни, сконцентрированная в клинке,
взорвалась зелёной волной, разметав тварей в стороны.
Оболенский бросил короткий взгляд на
Воробьёва и щёлкнул пальцами.
—
Нет… не тратьте на меня силы, — начал было лейтенант.
Договорить он не успел. Талант князя
обрушился на него целительным водопадом. Культя задымилась, кость
начала удлиняться, мышцы и сухожилия проросли из ничего. За пять
секунд рука отросла полностью — розовая новая кожа резко
контрастировала с загорелым телом.
—
Какая ещё трата сил? — фыркнул Матвей Филатович, разворачиваясь к
новой волне тварей. — Встать в строй, лейтенант! Бой ещё не
окончен.
Воробьёв ошеломлённо смотрел на
восстановленную конечность, сжимая и разжимая пальцы.
Стрига ударила сзади, пробив лёгкое. Князь
захрипел, разворачиваясь и отсекая твари голову. Кровь пузырилась
на губах, но регенерация уже работала. Проколотое лёгкое
восстанавливалось, дыхание выравнивалось.