– Если Вы ни на что не рассчитываете, – громко фыркаю я. – То я останусь.
Всё-таки остаться сверху в разговоре – мой единственный шанс сохранить достоинство. Потому что совсем недавно я была жёстко под ним. И совершенно немыслимо дать ему снова оказаться сверху даже в разговоре. Просто ниже моего достоинства.
– В понедельник нужно прийти пораньше и подготовить переговорку, – как ни в чем не бывало роняет босс. – Я назначил встречу мерчандайзеров на девять, – наконец оборачивается ко мне. Бросает осторожный взгляд, будто не он сейчас на коне, застегивая дурацкую неподдающуюся запонку на рукаве. А уже через секунду заправляет руки в карманы брюк, выпрямляется, становясь будто выше и шире, и впивается в меня фирменным проверяющим нервную систему оппонента взглядом.
– Поняла, – соскакиваю с холодной столешницы и разворачиваюсь на выход.
Этот взгляд я выдержать не в силах. Не сегодня.
– До свидания, Юрий Константинович, – бросаю уже у двери.
– До свидания, Софья.
Хриплое прощание отзывается повторным спазмом внизу живота. Я сломалась. Теперь такой отклик будет всегда?
Отвратительно.
Знаю, что самая верная реакция сейчас – самобичевание. Но какого-то черта, всю дорогу до дома я тупо ловлю флешбэки вечера. Раскаленные губы, скользящие по плечу, рука, сжимающая шею, громкие шлепки. И собственный стон, смешанный со сдержанным мужским.
Волна возбуждения прокатывается по все ещё разгоряченной коже. Вновь и вновь. Трусы хоть выжимай.
До мозга просто все ещё не дошло, что и с кем я творила.
Но следующее утро все расставляет по местам.
Тут тебе и самобичевание, и ненависть к себе, и даже трусливое желание проявить слабость и уволиться дистанционно. Отличный план я считаю.
И даже посвящаю субботу тому, чтобы, не вылезая из кокона одеяла, проштудировать рынок вакансий.
Но вот тебе, Сонечка, сюрприз: такой зарплаты, как платит тебе деспот, никто предложить не может. Даже на аналогичной должности помощника руководителя. Не то, что каким-нибудь младшим экономистом по специальности.
Щедрый засранец.
Сделал все, чтобы не потерять единственного работника, готового терпеть его несносный характер.
А потом разложил на столе. Как свою бывшую.
На том же самом столе, Господи.
Хуже не придумаешь.
Не будь стены такими тонкими, что слышно, как чихает соседский кот – прооралась бы от души. А так, идиотский плюшевый медведь, так и не сыскавший другого владельца – мой единственный способ сбросить это давящее на грудь напряжение. Интересно, можно задушиться медведем?