Тоже неплохой способ избежать неизбежной встречи с начальником.
Я утыкаю в мягкое синтетическое пузо лицо и кричу. Долго. Пока мой крик не сливается с динамичной мелодией рингтона. Сеанс крикотерапии приходится отложить. Я тянусь за телефоном, оставленным на полу под кроватью и, откинув с лица волосы, вглядываюсь в экран.
Лиза.
Черт.
Вчера весь вечер игнорировала ее звонки. Но час расплаты пришел.
– Алло, – отвечаю хрипло.
– Я тебя ненавижу, – с ходу набрасывается на меня подруга. – Провести весь вечер пятницы дома! Из-за тебя! Еще и трубку не поднимала, зараза!
На заднем фоне у нее что-то скрежещет, я морщусь от отвратительных звуков и слегка от повышенного голоса подруги.
– А ты себя нормально чувствуешь? – переключаю ее безудержный фонтан слов. – Мне видимо конфетки не пошли. Весь вечер как в тумане.
Отличное оправдание. Это точно злополучные конфеты. Чертов Виталик во всем виноват!
– А-а-а, – понимающе тянет Лизка. – Тогда ладно. Ты прощена. Энтеросгель тебе привести?
За одно только это мгновенное переключение с ора на сочувствие можно ее обожать. А легкое чувство вины от невинной лжи я, пожалуй, оставлю себе. В моей копилке эмоций это незначительная капля.
– У меня есть.
– А голос такой, словно нет.
У меня голос такой, словно меня вчера начальник в прямом смысле поимел. Очень качественно. И без единого с моей стороны возражения.
Все же Тарелкин… очень хорош.
Не смотря на отвратительные обстоятельства и ужасающие последствия, это был лучший секс в моей жизни. Просто охренительный.
И теперь за него надо платить. Как за все охренительное в этой жизни.
– … и воду пей, – продолжает тараторить в трубку Лиза, пока я занята разгоном мурашек на своих руках от невовремя нахлынувших воспоминаний. – Сейчас еще бабушке позвоню, спрошу, что еще пропить надо. Она все время мне втирает про абсорбенты какие-то. Во, пригодилось!
– Это и есть Энтеросгель, – пытаюсь притормозить ее.
– А, да? Ну я все равно спрошу. Перезвоню тебе потом. Часа через три. Лекцию о вреде алкоголя в исполнении бабули никто не отменял. На что я ради тебя иду! – следует тяжкий вздох, а затем звонок обрывается.
То, что я ее и не прошу о такой жертве, ожидаемо игнорируется. Лиза она из тех самоотверженных людей, которые всегда во все вписываются. Сами и без просьб. Ее легкости в жизни позавидует любой. Я завидую постоянно. Она ни за что не попала бы в такую ситуацию, а если бы и попала – ни за что не стала страдать. Сделала вид, что ничего особенного и не произошло.