- Это вдова моего бедного сына, Аполлинария Фиоре.
- Красивое имя, – сказал синьор Занха и подбоченился.
Надо ли говорить, что мне это очень не понравилось, и я опять попятилась.
- Пожалуй, я заберу её, - синьор Занха махнул рукой своим слугам и указал на меня. – Чтобы время шло повеселее, пока не отдадите долг.
5. Глава 5
Сначала я подумала, что как-то неправильно поняла этот странный итальянский, но синьора Ческа выпалила:
- Простите долг – и забирайте её!
- Хо-хо-хо! – закатился от смеха синьор Занха. – Десять тысяч и за принцессу крови не дают.
- А она – не принцесса, - деловито заявила «матушка». – Она – комедиантка. Мой сын её из балагана притащил. А вы же знаете, что комедиантки в постели – то что надо. Огонь и лава. Мой бедный Джианне совсем от неё голову потерял.
- Да?.. – толстяк с ещё большим интересом взглянул на меня. – Ну тогда так и быть – тысячу прощу.
- Пять, - быстро сказала синьора Ческа.
- Две, - начал торговаться синьор.
- Четыре…
- Три…
- Идёт! – синьора Ческа прихлопнула в ладони. – Три тысячи – и она ваша, добрый господин.
- Эй, вы что это себе позволяете… - очнулась я. – Какое право вы имеете мною распоряжаться?! Ни за три тысячи, ни за десять…
- Берите её и едем, - распорядился синьор Занха. – Надоели мне эти репкины грядки, - он оглянулся и поморщился.
Разумеется, никакой репки тут не было, вокруг стояли фруктовые деревья, но я отчётливо поняла, что сильно сглупила, не дёрнув прочь, как умничка Пинуччо. Хотя, ему точно не грозило быть проданным богатому толстяку для любовных утех.
Всё-таки, я попыталась сбежать, но не успела сделать и трёх шагов, как слуги синьора Занха меня поймали и поволокли к своему господину. Я упиралась, но толку от этого было меньше, чем от комариных укусов.
- Пустите меня! Не хочу! – требовала я дрожащим голосом, но и от этого не было никакого толку.
Синьора Ческа провожала меня мрачной ухмылкой, Миммо и Жутти поджали губы и отвернулись, тётушка Эа безмятежно наблюдала, как меня волокут под ручки.
Помощь пришла внезапно, и с той стороны, с которой не ждали.
Ветрувия налетела на мужчин, державших меня, от души орудуя тонким сучковатым полешком.
- Беги, Апо! – заорала она, молотя слуг толстяка по чему попало.
Мужчины от неожиданности отпустили меня, прикрывая головы, и тут я уже я не растерялась – со всех ног стрельнула в кусты и помчалась по саду, не разбирая дороги. Мне были слышны вопли синьоры Чески и воинственный визг Ветрувии, и даже стало совестно, что я бросаю её одну, но тут позади раздались топот, треск веток и крепкие ругательства на пять мужских голосов, и совесть мгновенно утихла.