- Ну, кто бы он ни был, а дело он сделал доброе, богоугодное, - утешила я её, - помог двум слабым женщинам. И я даже догадываюсь, кто.
- Кто? – спросила моя подруга с придыханием.
- Домик, это ведь ты? – позвала я, переходя на русский.
Груша тут же закивала мне, и я приветливо помахала ей рукой в ответ.
- Видишь? Ничего страшного, - сказала я Ветрувии. – Это наш дом. Сам обрушил – сам убрал. Замечательное качество! Заходим.
И я смело поднялась на крыльцо и открыла входную дверь.
За работу мы взялись дружно – Ветрувия взяла на себя кухню, а я занялась жилыми комнатами.
На первом этаже были три комнаты – одна из них кухня, другая – кладовка, где стояли сундуки с сахаром. В третьей комнате, расположенной слева от кладовки, тоже было пыльно, везде валялась старая поломанная мебель, а в оконной раме уцелели стёкла всего в двух сегментах.
На второй этаж вела лестница, и я даже собралась по ней подняться, но посмотрела на состояние трухлявых ступеней – и передумала. Не хватало ещё закончить жизнь в пятнадцатом веке досрочно, свернув себе шею, если лестница рухнет.
Первым делом надо было устроить место для ночлега.
Я вытащила из комнаты всё ломьё, оставив пару стульев, у которых ножки хоть и шатались, но были вполне ещё крепкие. Потом щёткой обмела стены, вымела сор и пыль, потом мы с Ветрувией сбегали к колодцу за водой (решили, что вдвоём ходить безопаснее), и пока она мыла котелки в кухне, я вымыла оставшиеся в окнах стёкла и вымыла пол. Для этого пришлось сделать ещё четыре вылазки к колодцу за водой, и всякий раз мы с Ветрувией наблюдали одну и ту же картину – всё семейство Фиоре мрачно и методично мешало варенье в тазах.
События – событиями, потрясения – потрясениями, а деньги зарабатывать надо.
- Ты говоришь, варенье – это доходное дело? – спросила я у Ветрувии, когда мы в очередной раз прибежали к флигелю – на этот раз, чтобы забрать тощие матрасики и подушки с наших кроватей. – Но мы что-то не процветаем.
- Доходное! – в сердцах отозвалась Ветрувия. – Где-нибудь, но точно не в этой дыре! Кто здесь покупает варенье? Пара-тройка тупоголовых деревенщин. И те берут горшочек с кулачочек. Не знаю, о чём думал твой муж, когда затащил нас сюда.
- Тем более не знаю, - призналась я со вздохом. – А что он был за человек? Мой муж?
- Такой же, как Пинуччо, - Ветрувия сдула со лба выбившуюся прядь, потому что руки были заняты – мы несли постельные принадлежности. – Только поумнее, похитрее. Джианне был тот ещё проныра. И любил красивых девчонок. Так, однажды, тебя и подцепил. Увидел, как ты представляешь в уличной труппе, и уговорил тебя сбежать.