Это стало последней каплей, и светило юриспруденции из Сан-Годенцо побледнел, побагровел, опять побледнел, и принялся шаркать ножкой, пытаясь хоть немного отчистить каблук.
- Снимите сапог, - предложила я после того, как некоторое время наблюдала за отчаянными попытками Марино Марини избавиться от продукта жизнедеятельности деревенской коровы. – Я вам водички полью, а вы…
- Благодарю, но не надо! – заявил адвокат с оскорбительным высокомерием. – Жду оплаты до пятнадцатого числа следующего месяца. И надеюсь, что до этого срока у нас не будет повода для встречи.
Он подобрал полы своего роскошного одеяния и направился к карете.
Я почувствовала угрызения совести, хотя ни в чём не была виновата.
- Синьор Марини! – окликнула я, когда он уже поставил ногу на подножку, а слуга аккуратно поддерживал его под локоток. – Синьор Марини, - я догнала адвоката, и он соизволил посмотреть на меня с высоты своего баскетбольного роста. – Мне жаль, что поездка в наши края прошла не совсем так, как вы запланировали, - начала я дружелюбно, - но, смею заметить, коровки – они такие твари Божьи. Где им вздумается, там и… гуляют. Мне бы не хотелось, чтобы мы с вами расстались на такой ноте…
Адвокат не дал мне договорить.
- Поездка на ваши морковкины выселки, - сказал он ледяным тоном, - не может радовать ни одного нормального, просвещённого человека. Всего хорошего, синьора Фиоре. Ещё раз приношу вам свои соболезнования по поводу смерти мужа. Хотя… - тут он ехидно прищурился, - хотя на убитую горем вдову вы не похожи.
Он занырнул в карету и плюхнулся на сиденье, а я увидела, что внутри карета обтянута бархатом, и возле окошка есть даже столик с выемками для посуды. В одной из таких выемок стояла изящная фарфоровая чашечка – белая, без ручки, расписанная синими китайскими драконами, а в другой выемке – стеклянная вазочка с чем-то полупрозрачным и золотистым, похожим на желе.
Мне сразу припомнилась одна из экскурсий в Венецию, когда гид рассказывал, что фарфор появился в Италии именно в этом городе, что первую фарфоровую мануфактуру создала местная семья Вецци и сказочно на этом обогатилась. Потому что до этого времени фарфор в Европу привозили контрабандой из Китая, и стоила такая посуда на вес золота.
Учитывая, что у нас пятнадцатый век на дворе, эта чашечка тоже оценивалась золотом по весу.