— Да ну на хрен, — чуть ли не синхронно выдали мы с Ульриком,
когда увидели, кто ощущал на себе воздействие.
Мёртвые фрики начали вставать.
— Это что? Зомби? Некромантия какая-то? — крикнул я Ульрику,
отстреливая ещё «живых» фанатиков, которые подбирались ко мне
снизу.
Нужно было подобрать винтовку древцилов и сваливать, пока нас не
окружили. Ведьму уже было не видно. С десяток вставших трупов взяли
её в плотное кольцо, создав практически непроницаемый щит.
Остальные пока ещё медленно, словно не до конца контролировали свои
тела, двинулись по лагерю. К ним присоединилось ещё с десяток
шустрых, добравшихся к нам с лесной дороги.
Положение было так себе. Выжившие остатки охотников, а на ногах
их осталось всего четверо, подхватили раненых и, прячась за
палатками, начали отступать к Ульрику. Он уже перезарядил ленту, но
стрелять, пока не спешил. Возможно, считал это бессмысленным в
открывшихся обстоятельствах.
Я мельком взглянул на лагерь, пытаясь определить, все ли
повстанцы успели отойти. И толком ничего не понял. Успело всё
разрастись. Ровная площадка на холме занимала площадь, равную
половине футбольного поля. Не считая полянки возле полевой кухни,
на которой только недавно все собирались как на центральной
площади, всё остальное сплошняком было заставлено палатками и
простенькими хижинами из тростника и палок. И первую линию от
дороги уже начали ломать сектанты.
От попыток хоть одновременно хоть что-то разглядеть, не
подпустить к себе фриков, и, в принципе, оценить ситуацию и что-то
спланировать, меня отвлекли щелчки. Вроде бы просто худые пальцы, а
звук такой, будто в боевой барабан орков долбит. И ритм постоянно
ускорялся. Дошло до того, что я моргать стал медленнее, чем щелчки
раздавались. Я, конечно, читал где-то, что сам щелчок происходит
всего за семь миллисекунд, а глаз моргает за сто пятьдесят. Но то
один раз, а эта фигачит без остановки!
Я подхватил винтовку, но зарядить барабан не успел. Сквозь
ближайшую хижину проломилось сразу два фрика. Даже запутались
слегка. Один выглядел пока ещё живым, а у второго вся грудь была
раскурочена дробью от выстрела в упор. А на фоне белого черепа я
ещё заметил что-то красное, вытекшее из ушей на шею. По идее, это
могла быть кровь, но цвет был слишком яркий, почти малиновый.