— А ты не списывай меня со счетов, деточка! Мне опыта не
занимать, да и целительной силы пока поболе вашей будет.
Несмотря на возможности целителей, которые продлевали
продолжительность и качество жизни людей, они были не всесильны.
Жаров и так неплохо продержался, но его здорово потрепала жизнь,
поэтому после семидесяти он заметно сдал. Некоторые и до девяноста
лет оперировали и давали фору молодым, но это были единичные
случаи.
Свердлова пожала плечами и оставила выпад Ильича без ответа, а
он дождался, пока девушка скроется в ординаторской и отвёл меня в
сторону.
— Николаша, я понимаю, что тебе горит, но давай отложим наше
дело до завтра? Не уверен, что справлюсь. Сам видишь какая сегодня
сумасшедшая нагрузка.
— Афанасий Ильич, я заберу вас на машине. А что на счёт
целительной силы, так вы сами сказали, что ещё фору нам дадите.
Предлагаю хотя бы попробовать, а если поймём, что не справляемся,
отложим на другой день.
— Умеешь ты уговаривать, совсем как твой отец, — заулыбался
Жаров. — Хорошо, после смены поедем к вам и посмотрим чем можно
помочь Сашке.
Я с трудом дождался конца рабочего дня и вызвал Анатольича с
машиной. Неужели мне удастся всего за несколько дней решить
проблему, которая не поддавалась так долго? Ехать предстояло
каких-то минут десять, а я не мог дождаться.
— Николай Александрович, у нас сегодня гости? — поинтересовался
водитель, заметив Жарова. — Следовало бы предупредить Галину
Юрьевну, чтобы она накрыла на стол.
Анатольич всегда обращался по имени отчеству в присутствии
посторонних, а вот когда мы были наедине, можно было позволить
небольшую фамильярность, как старым знакомым, или даже друзьям,
ведь за эти годы он стал настоящим другом семьи.
— Мы не чаи гонять едем, а работать. Появился шанс поставить
отца на ноги. Если всё получится, уже сегодня он вернётся к
нам.
— Отличная новость! — заволновался водитель и замолчал, словно в
рот воды набрал.
До дома оставалось буквально два квартала, когда машина
неожиданно заглохла. Да что ж такое-то! Такое впечатление, что
судьба намеренно издевается и подкидывает мне испытания на пути,
когда до триумфа осталось совсем немного. Как бы Анатольич ни
пытался, ему не удавалось завести двигатель.
— Николай Александрович, прошу меня простить, но дальше придётся
пешком, — пролепетал водитель, глядя на меня так, словно я его
вышвырну с работы за такую неприятность. — Слово чести, машина сама
заглохла и ни в какую не заводится. Нужно посмотреть что с ней.