— А расценю я это так, словно ты нашел любимую игрушку и хочешь, чтобы она заняла свое привычное место в доме, — говорю, наверное, жёстко, но мне нужно избавиться от Тимура как можно быстрее. — Зачем? Игрушек везде полно. Тебе не составит труда поставить новую на мое место.
Вот же зараза! А это больно… Даже думать об этом, не то чтобы говорить. Но лучше так. Снова резать по живому, чтобы не было ни иллюзий, ни надежд.
— Что ты несёшь, Лера? Черт возьми, что ты несёшь? — сквозь зубы произносит Тимур, сжимая руль. — Давай посидим где-нибудь, нам надо много чего друг другу сказать.
И снова холодок пробегает по позвоночнику. Много чего? Это он о чем? Липкий комок страха начинает ворочаться внутри и мешает думать. Все, что касалось нас, давно сказано.
— Мне надо… — обрываю себя на ставшей уже такой привычной фразе.
— Куда тебе надо? — тут же спрашивает Тимур. — Кто-то будет волноваться, если ты не придешь вовремя? — медленнее, будто нехотя добавляет он.
Сразу будто удар в грудь. Я даже начинаю судорожно хватать воздух, и это очень походит на паническую атаку. И тут неожиданно… Тимур разворачивает меня к себе за плечи и целует. Он меня целует, черт возьми!
Это отрезвляет. Будто ледяной водой меня окатили. Упираюсь ладонями мужу в грудь и отталкиваю.
— Ты что делаешь? — возмущаюсь и нервно оглядываюсь.
Мы все ещё стоим около гостиницы. А это мне совсем не надо. Все эти сплетни, пересуды…
— Я где-то слышал, что задержка дыхания помогает при приступе паники, — серьезно отвечает Тимур. — Да не нервничай ты так, — замечает мое беспокойство, — никто нас не видел.
— Поехали, — прошу я и указываю в противоположную от моего дома сторону. — Там есть небольшое кафе.
Сейчас, когда голова немного начинает соображать, а только посылать импульсы страха, на меня снисходит озарение. Когда Тимур спрашивал о том, что кто-то будет волноваться, не намекая на ребенка. Он имел в виду другого мужчину. То, что я приняла за намек, было похоже скорее… на ревность?
Глупость какая. Никаких фантазий и иллюзий, что мы сможем жить долго и счастливо, перечеркнув прошлое. Увы, это навсегда останется между нами, как бы ни хотелось забыть.
— Вот это? — кивает Тимур на вывеску, и я киваю.
Когда машина заезжает на парковку, я снова начинаю нервничать, не зная, сколько времени займет наш разговор. Надо предупредить Ирину Михайловну, но сообщения она читать не станет.