Главное, не гнать лошадей, как вчера. Сегодня у них вся ночь впереди. Захар протянул руку, взял с тумбочки бокал и залпом его выпил. А потом резко через голову стянул лонгслив. И наклонился к Уле.
Они снова долго и со вкусом целовались. Потом он так же долго и со вкусом целовал ее роскошную пышную грудь, пока его не отвлекла уже почти нестерпимая болезненность от того, как давит замок на джинсах. Сел. Выдохнул. Посмотрел на Ульяну, румяную, растрепанную, на ее торчащие соски – и поплыл окончательно. Ненадолго отвлекся, чтобы отхлебнуть шампанского прямо из горлышка, и в этот момент внезапно утратил инициативу. И оказался на спине.
Ну, невозможно отказать девушке, на которой из одежды только носки с оленями.
Правда, замок пришлось расстегивать в четыре руки, и все равно прищемили – хорошо, что ему палец. А потом… О, потом случилось самое вкусное.
Уля об него терлась. Про это, наверное, говорят – как мартовская кошка. Захар про кошек не знал. А Уля целовала его, терлась грудью о грудь, бедрам о его бедра, вздрагивала от того, когда его пальцы задевали ее самые чувствительные места – соски, между ног. Стонала и прикусывала ему то шею, то плечо. А потом и вовсе оседлала его бедра и принялась безобразничать уже всерьез. Обхватила ладонь его член и начла тереться совсем откровенно.
Захара уносило. Он шалел, глядя на ее обнаженное тело, на идеальные упругие груди со светло-розовыми точащими сосками, на изгиб талии и крутые бедра, на ее ладонь, которой она прижимала его к себе – и все это в мягких переливах новогодних огней. Захар чувствовал в себе всю усиливающуюся пульсацию, которая уже никак не совпадала с ритмом мигания гирлянды. Хотелось быстрее, яростнее. Хотелось внутрь. А я тут тебе снаружи рукой помогу, хорошая моя.
– Давай-ка, поездим верхом, – прохрипел Захар. У длинных рук есть преимущество – ими можно, не вставая, дотянуться до тумбочки и достать презерватив.
Уля у него средство контрацепции перехватила. Хорошая девочка. Инициативная.
И презерватив раскатала ловко, и потом одним стремительным движением вышибла из Захара весь воздух, опустившись. И тут же сжала его внутренними мышцами, жарко и ритмично, жалобно всхлипнула – и рухнула на него, мелко вздрагивая.
– Эй… – Захар погладил изгиб женской спины чуть подрагивающей ладонью, а потом с наслаждением облапил круглую ягодицу. – Эй... Ты чего? – Уля еще раз вздрогнула, и Захар, не веря себе, шепнул: – Ты чего, уже… все?