А потом Захар натянул ей на ноги новые носки. Они пришлись впору.
– Ну вот. Теперь можно пить шампанское, – как ни в чем не бывало встал Захар и принялся сдирать фольгу с бутылки.
Нет, это, в самом деле, самый чудной Новый год в ее жизни! Уля с удовольствием пошевелила пальцами в мягких теплых носках.
Захар протянул ей бокал. Сел рядом, очень близко, легко стукнул своим бокалом о ее.
– С Новым годом, Уля.
Она даже вздрогнула. Почему-то. Захар до этого всегда называл ее полным именем – Ульяна. И вот это короткое и интимное «Уля»… От него кружилась голова. Или это от второй бутылки шампанского?
Или от его поцелуя. Очень удобно целоваться на кровати. Потому что если у тебя совсем сильно закружится от поцелуев голова – можно на кровать упасть.
Закинуть за голову руки и просто позволять, позволять себя целовать, хмелея – от шампанского, мерцания гирлянд на окне, смелых мужских губ и быстрого настойчивого языка.
И от шепота Захара на ухо:
– Знаешь, по-моему, все, кроме носков, на тебе лишнее.
Ничего, никаких угрызений совести не проснулось. Ни единого комплекса или сомнения. Уля позволяла Захару себя раздевать, послушно прогибаясь в спине и поднимая бедра. В голове остаточно мелькнула мысль о том, что, если бы Уля заранее знала, что так все случится – она бы взяла с собой что-нибудь еще из одежды, кроме удобного трикотажного костюма и пижамы. Что, вечернее платье? Эта мысль показалась ей смешной, но быстро исчезла. Так же, как и мысль о том, что какое-нибудь красивое кружевное белье было бы все же кстати – вместо удобного бесшовного. Но Захар и удобное бесшовное очень быстро смел с ее тела.
И Уля осталась и в самом деле только в толстых веселеньких носках с оленями и снежинками. Абсолютно голой и подрагивающей от предвкушения.
Рука Захара легла на ее колено, скользнула вверх по бедру.
– Какая же ты красивая… – произнес он хрипло.
Сейчас Уля ему верила. Мужчина с таким взглядом не может врать.
***
Голые девчонки в одних только носочках обычно попадаются почему-то в американской порнушке. Только там носочки бывают обычно белые, а сами девчонки – тощие и с неестественными грудями. А сейчас перед Захаром лежала абсолютно обнаженная роскошная девушка в одних только пестрых носках, расцветка которых повторяла блики от гирлянды на женском теле – зеленый, красный, темно-оранжевый.