— Настя, ты не переживай. На такое мало кто способен. При всем моем уважении к Олимпию Ладиславовичу… Гатальские — маги средней силы. Жаль, что люди меня не слышат. Никого они не слышат. Заладили, что это внучка Олимпия Ладиславовича сотворила, и все тут.
— Это не я…
— Конечно, не ты, девочка моя. Я же видела, как ты на Крошку смотрела. Глаза у тебя добрые, и сердце теплое, и боль ты чужую понимаешь. А у темных магов сердце мертвое.
Я машинально кивнула, а Матрена направилась к крыльцу.
— Идем, Настя, я отдам тебе вещи Кузьмы. Он у меня в один рост с твоим Игнатом был как раз.
— Зовите меня Асей, — предложила я и перехватила удивленный взгляд Матрены.
— Раньше ты бесилась, когда тебя так называли.
— Многое изменилось, — дернула я плечом и подняла глаза к небу. — Я стала другой.
6. Глава 6
Гостиная Матрены встретила нас полумраком. Небольшая, с потрепанной бордовой шпалерой на стене, с двумя деревянными лавками и столом. В центре которого стояла вазочка с клубникой, одна пустая чашка да заварочный чайник.
— Вещи в дальней избе, — Матрена сняла галоши и прошла вглубь дома. — Идем.
Я тоже скинула туфли и направилась следом. Сырой пол холодил босые ноги, а в воздухе стоял тяжелый запах сырости. Оно и неудивительно: небольшие оконца в гостиной свет и тепло солнца пропускали неохотно.
Скрипнули дверцы полированного шкафа-купе. Соседка вытащила из его пыльного нутра большой тряпичный узел и положила на диван.
— Это рубахи, — развязывая хвостики покрывала и обнажая стопку одежды, вздохнула она.
А я обратила внимание на руки женщины: сухие, со вздувшимися почерневшими венами и синеватыми ногтями. Пожалуй, надо будет и для нее подобрать зелье из запасов Олимпия Ладиславовича.
Матрена, увлеченная занятием, взяла из стопки голубую с вышивкой рубаху и с нежностью в движениях принялась распрямлять заломы на ткани.
— Эту я на городской ярмарке брала, — пробормотала она едва слышно.
Отложила в мою сторону и потянулась к следующей. Коричневой, с золотистой вышивкой.
— А эту у портного Гаврилы заказывала на именины, тридцать грошей отдала. Кузьма ее только по большим праздникам надевал.
Добавила к синей и потянулась к бежевой рубахе без вышивки.
— А эту Кузьме его сестра подарила. Ты не смотри, что сжелтела она. Теплая, на самые крепкие морозы будет.