– Может, хотя бы, съедим чего-нибудь?
– пробурчал Петя. – Иначе вы же даже до этого вашего устья Селенги
не долетите.
– После чая Евдокии Максимовны? Ох,
сомневаюсь! – коварно заржал Сокол. – Но от перекуса не
откажусь.
– В таком случае, господа, прошу всех
в столовую! – нарочито бодро пригласил нас Дашков.
Но я-то видел, что на душе у Мишки
кошки скребутся. Потому что пока наш мальчишник напоминал банальную
пьянку. Такую, знаете, пьянку, после которой до рыбалки дело может
и не дойти – как из анекдота, когда во избежание решено
было удочек не брать и из кареты не выходить.
Другое дело, что с нетрезвых глаз
начиналась добрая половина наших похождений – но Миша-то этого не
знал! Зато Петя знал. И Хаген. Да и Иван с Серго знали. Но все
старательно поднимали тосты, зубоскалили и подкалывали Дашкова
страхами супружеской жизни – надеялись, что ли, что в этот раз нас
пронесёт?
В столовой окна тоже были большие,
панорамные. «Феникс» шёл умеренно-бодро, и при такой скорости
должен был доставить нас до Селенги часа за полтора – как раз
спокойно поужинать. Под брюхом плыли заснеженные горы, окружающие
Байкал. Восхитившись их дикой красотой, мы уселись за трапезу.
Расход горючих жидкостей пошёл
поменьше – рюмочки здесь были маленькие – не исключено, что стюард
принял меры, чтобы довезти до точки назначения хотя бы
условно-дееспособных пассажиров.
Мы только допили вторую бутылку
(после перехода в столовую счёт было решено обнулить), под брюхом
«Феникса» расстилались льды Байкала, горы отодвинулись в стороны, к
горизонту... И тут из громкоговорителя раздался громкий голос
капитана:
– Внимание, это не учебная тревога!
Нас атакуют! Неизвестные аппараты на четырнадцать часов! Внимание!
Всем занять места согласно боевому расписанию! Тревога! Боевая
тревога!
* * *
– Это кто такой бессмертный? –
недоумённо обвёл нас взглядом Сокол. – Реально? Напасть на нас?! На
нас?!! – последний вопрос он буквально проорал.
– Отставить ор! – Дашков уже стоял
около замаскированного под картину люка, сейчас распахнутого. –
Занимайте пулемётные гнёзда на хребте. Капитан сейчас снижаться
будет. Я – полетел. Ребята, я вас люблю! Ма-а-альчишник! –
выкрикнул он и огненным болидом рванулся в небо.
Я захлопнул створку, чтобы наружу
ничего не повывалилось. А люк-то давнишний, не новодел. Видать,
папа или дедушка Дашкова (а, вернее всего, что оба) также любили
иногда внезапно полетать.