И тут новый рывок. Новая вспышка.
Я снова открыл глаза. Картина немного прояснилась. Я опять лежал
на асфальте. Толпа вокруг меня, кажется, стала плотнее.
— …парень вроде очнулся!
— …женщина без сознания! Пульс слабый, нитевидный!
Голоса доносились как из-под толщи воды.
И тут мой взгляд скользнул в сторону. Там, в нескольких метрах
от меня, лежал искореженный кусок металла, который еще недавно был
капотом дорогого красного автомобиля. А сам автомобиль был чуть
дальше, буквальной вжатый в фонарный столб. Дверь со стороны
водителя была распахнута. И из этой самой двери, из этого смятого
железа, двое мужчин в форме пытались вытащить человека.
Женщину.
Она была без сознания. Ее голова безвольно свесилась набок, а
длинные темные волосы рассыпались по плечам, смешиваясь с осколками
лобового стекла. И идеально чистый белый халат был испачкан чем-то
темным. Кровью.
Мей.
Это была она.
Один из спасателей осторожно придерживал ее голову, пока второй
пытался вынуть ее из машины. Тело Мей обмякло, как тряпичная кукла.
Я не видел, дышит ли она. Я не мог разглядеть ее лица. Но я
отчетливо видел, как с ее пальцев на асфальт капает кровь. Кап.
Кап. Кап.
И в этот момент я почувствовал, как чьи-то руки осторожно, но
настойчиво приподнимают мою голову.
— Осторожно, возможна травма шейного отдела позвоночника, —
прозвучал рядом до боли знакомый голос.
Я повернул голову, насколько это было возможно. И увидел
его.
Савамура.
Он стоял на коленях рядом со мной, и его лицо было таким, каким
я его еще никогда не видел. Никакой добродушной улыбки. Никакого
веселья в глазах. Только ледяная, профессиональная
сосредоточенность. И еще — тревога. Неподдельная, глубокая
тревога.
— Нишиноя, давай носилки! Быстрее! — крикнул Савамура куда-то в
сторону. Затем он что-то говорил мне, но я не разбирал слов. Я
смотрел мимо него, на соседние носилки. На бледное, неподвижное
лицо Мей.
«Держись, пьяная богиня, — прошептал я одними губами. — Не время
отправляться на встречу с предками. У нас с тобой еще не закончен
спор, у кого перья длиннее в этом курятнике».
А потом снова темнота.
Следующий проблеск сознания был уже другим. Я лежал на каталке,
и меня куда-то стремительно везли. Мимо проносились белые стены,
потолочные светильники сливались в одну сплошную световую полосу.
Отличный ракурс. Потолок. Люблю потолки. Колеса каталки с грохотом
отбивали по плитке безумный ритм.