Кирилл нетерпеливо елозил, но не вмешивался в мои ласки, позволив мне командовать. В какой-то момент его ладони все же накрыли мои лопатки, и я не стала шлепать его во второй раз. Его теплые, шершавые руки согрели меня, и я чувствовала их прикосновения каждой клеточкой своей кожи.
Сидя на его коленях, я терлась о его бедро, и чувствовала короткие вспышки удовольствия даже сквозь плотную ткань двух штанов. Мне хотелось подразнить его еще немного, но я и сама распалялась все сильнее, и хотела большего. Хотела снять до конца с нас одежду, прижаться кожа к коже, хотела почувствовать его пальцы на своем клиторе – тереться мне уже было мало.
Громов словно почувствовал это. Властным движением убрав мои руки, спустил до бедер штаны вместе с нижним бельем, а потом заставил меня встать. Рвано, нетерпеливо стащил с меня брюки, отбросил их куда-то в сторону, и снова усадил меня сверху себе на колени – кожа к коже, как я и хотела.
Тысяча иголочек заколола меня изнутри, когда, раздвинув ноги, я села на его бедро и снова принялась ерзать. Я видела, как жадно Кирилл наблюдал со мной, потемневшим взглядом ловил каждое мое движение, каждый тихий стон. Заставив меня откинуться назад и прогнуться в спине, бесстыдно выставить его взору грудь с тугими сосками, он сделал то, чего я так давно хотела – нашел пальцами мой клитор и принялся неторопливо поглаживать. Он по-прежнему бесцеремонно разглядывал меня, и от этого я еще сильнее вздрагивала всякий раз, как его пальцы задевали особенно чувствительные точки.
— Ну что, поиграла, девочка? — он довольно оскалился, когда с моих губ сорвался первый, едва слышный всхлип, и потянулся накрыть ладонью мою грудь.
Он резко убрал пальцы с клитора, и я недовольно повела бедрами, оставшись без приятного давления и тяжести.
— Иди сюда, — велел он и приглашающе указал подбородком на свой член.
— Попроси вежливо, — кое-как я смогла собрать воедино разрозненные в хаосе мысли.
Мой голос показался мне совсем чужим: такой низкий и глубокий, с хрипловатыми, чувственными интонациями. Я себя такой почти не знала.
— Чертовка, — он покачал головой и силой усадил меня сверху на член, остановившись в последний момент, чтобы не войти сразу на всю длину.
Я все равно охнула – но не от боли – и принялась неторопливо, маняще двигаться вперед и назад, поигрывая волосами. Взгляд я сосредоточила на лице Кирилла: любовалась, как дергались мышцы у него на щеке, как он сжимал порой челюсть, давя внутри себя стоны, как быстро-быстро билась жилка на шее, выдавая его возбуждение с головой.