Я решительно толкнула его ладонями в грудь, заставляя упасть в кресло, и подошла к нему вплотную, жестом велела расставить пошире ноги – и он подчинился. Желание бросилось мне в голову, и я почувствовала знакомую тяжесть внутри живота. Громов смотрел на меня слегка насмешливым, ожидающим взглядом, но я видела, что он был заинтересован – пусть и прятался за своей привычной маской.
Я остановилась между его коленями и медленно сняла с себя толстый свитер, под которым не было белья. Тряхнув распущенными волосами, чтобы они рассыпались по плечам и закрыли грудь с налившимися горошинами сосков, я услышала довольный вздох Кирилла. Он пошевелился, устраиваясь поудобнее, и под ширинкой явственно проступили очертания его члена.
— Очень хорошо, — Громов сцепил ладони в замок и завел их за затылок, расслабленно развалившись в кресле, и я опустилась на него сверху, и потерлась задницей о член. И облизала губы, когда раздался его очередной выдох – уже не такой спокойный, как прежде. Рваный, тяжелый.
Он потянулся к моей груди, но со звонким хлопком я шлепнула его ладонью по руке.
— Убери!
По его лицу промелькнула тень, и он долго, пристально вглядывался в меня, прежде чем подчиниться. Но когда послушно вернул руки себя на бедра, пришел уже мой через сбиваться на прерывистое, неровное дыхание. Я чувствовала, как твердеют соски, и растет тугой узел внизу живота.
Я мерзла – на руках выступили мурашки, но внутри меня, плавясь, разливалось по венам тяжелое, темное желание.
Перебросив волосы на плечо со шрамом, я склонилась к лицу Кирилла, остановившись в считанных сантиметрах. Пальцами легонько прикоснулась к слегка приоткрытым губам, очертила линию по виску, скуле и подбородку, ощущая легкое покалывание от щетины.
— Давай, девочка, — сказал он низким, тихим голосом, из-за которого мурашки побежала уже по моей обнаженной спине.
Чтобы он замолчал, я поцеловала его и нащупала края свитера, потянула за них вверх, заставив Громова выпрямиться и поднять руки. Взглядом зацепилась за старые шрамы – от выстрелов – и новый – от ножа.
— Молодец, — шепнула Кириллу на ухо, пощекотав шею теплым дыханием, и почувствовала в ответ его слабую дрожь.
Я целовала его – нежную кожу за ухом, шею и плечи, проводила влажные дорожки языком, прикусывала, слегка надавливая зубами – чтобы сильнее ощущал. Руками же я медленно, дразня, расстегивала ему ширинку и пуговицу на брюках, оглаживала через ткань твердый, стоящий член.