— Нашли, хотя не думаю, что они представляют
большую ценность, но в штаб дивизии отправить нужно, пусть
разбираются. Несколько чистых карт без пометок я оставил себе, они
как раз отображают местность предстоящих боевых действий. Кроме
того, найден железный ящик с полковой кассой.
— И сколько там?
— Посмотрите сами, товарищ командир.
— Охренеть, две тысячи. Нищеброды долбанные, даже
денег у них нет. Хорошо, пусть будут у меня, сам сдам, куда
полагается.
— Полковое знамя взяли, товарищ командир!
— Вот, а мне кто-то говорил, что наш полк не
настоящий, потому что знамени нет, теперь все нормально, знамя
есть!
— Так это другое знамя, товарищ командир!
— Вот народ, простых шуток не понимает…
— Товарищ командир, немецкий мотоцикл под белым
флагом!
— Профукали полковое знамя, пусть теперь ездят под
белым! И он как раз вовремя, я репу чешу, как мы наше добро
вывозить будем? Что, товарищ майор, попросим у фашиков десяток
грузовиков?
— Бесполезно, товарищ командир, водителей нет. Я же
сказал Вам, что и четырех водителей нам взять негде, как только Вы
предложили обмен на гаубицы и грузовики, а потом еще и поспрашивал,
бесполезно, кроме лейтенанта Кузяева за руль посадить некого.
Облом-с, да. Глядя на толпу мужиков, и в голову не
придет, что с водителями могут быть проблемы. Но это в двадцать
первом веке каждый водитель, и даже я, садившийся за руль пару раз
в жизни, в случае нужды кое на что способен. А здесь народ техники
боится, пехотинец обычный к пулемету не подойдет, в нашей сборной
солянке можно было надеяться найти людей из танковых или
механизированных частей, но вот Дергачев проверил, и нашел одного
только летчика.
С подъехавшего тем временем к повозке мотоцикла с
коляской сполз грузный офицер, и лениво козырнул:
— Лейтенант Гельмут Кунц, направлен командованием
дивизии для ведения переговоров о выкупе пленных!
— Что скажешь, Кунц? — Соблюдать дипломатический
протокол я не видел смысла. — Гаубицы везут?
Лейтенант, перед этим смотревший на майора
повернулся ко мне.
— Сначала я должен объявить вам протест по поводу
недостойного обращения с пленными и телами погибших. Они все
ограблены, разуты, а многие без брюк.
Есть такое дело, сапоги ободрали со всех абсолютно,
часть «подарили» мне, часть подготовили для вывоза, а большинство
бойцов переобулось, причем брезгуя почему-то немецкими носками,
использовали на портянки штанины вражеских брюк.